— Я, итак, такой, — вздёрнул голову волк.

А я лишь хмыкнула. Вот уж правда.

***

— Бабушка, ты только не пугайся… — начала было я, но запнулась на полуслове.

— О, здравствуй Вилед. — бабушка смотрела с улыбкой на зверя за моей спиной и лишь после взглянула на меня. — А ты чего в лес пошла в такую погоду?!

— Так… Мама… Пирожки передала.

Я даже не знала, что сказать на такой вопрос и лишь подняла корзинку вверх, доказывая свои слова.

— А пирожки где? — Хмыкнула бабушка, увидев абсолютно пустую корзинку.

— Метель и… Не донесли. — растерянно пролепетала я, понимая, что кажется со всей этой беготнёй и норами потеряла всю передачу по дороге.

Она покачала головой.

— Совсем с ума в этой деревне сошли. Пирожки в метель нести. В дом заходи, и ты, — она повернулась снова к волку, — давно ты чай не пил, замёрз небось.

— Замёрз, — раздалось сзади.

— Переодеться сможешь в баньке, — крикнула ему бабушка, намереваясь зайти в дом.

А я непонимающе оглянулась и остановилась. Вместо волка стоял… Парень.

Голый парень!

— Куда засмотрелась, — толкнула меня вперёд бабушка и я быстро отвернулась.

Теперь совершенно не понимая, что тут происходит.

Но перед глазами так и стояло крепкое тело незнакомого мне мужчины, с совершенно неестественными серыми глазами и тёмными как перья ворона, волосами. Кажется,… Я увидела слишком много, и забыть будет крайне сложно. И поняла я это, увидев этого незнакомца уже в одежде.

И ухмылка его крайне была похожей на ухмылку волка…

— Сейчас ты даже красивее. — проговорил он, садясь за стол.

— Что? — непонимающе спросила я.

— Твои щёки абсолютно алые. — он широко улыбнулся.

Как им не быть алыми, искуситель! Кто ж ходит тут такой голый…

— Грета, прекрати смущать гостя. — бабушка поставила горячий чайник назад на плиту, а я возмущённо ахнула.

— Это я его смущаю?! Да это он! — я указала на негодяя рукой, но она мне совсем не поверила.

— Я? — наклонился этот волк, пытаясь дотянуться до меня несмотря на стол.

Отпрыгнуть бы от него, но между нами и так уже стол стоит. С весьма горячим чаем, так что если что можно было бы запульнуть в него кружку, дабы защитить…

Девичью честь? Ну, возможно.

Но вот получила лишь очередную ухмылку.

— Гр-р-рета. — протянул он, наклонив голову вбок.

— Ты что не познакомилась за всю дорогу? Где твои манеры, девочка? — удивилась бабушка, садясь с нами.

— Так он же зверь! Ему нельзя говорить… — проворчала я, смотря как этот самый волк как ни в чём не бывало попивает чай и заедает его рябиной. — Он же утащит и поминай как звали.

— Не утащил ведь, — проворчал зверь.

— Её утащишь, себе дороже. Не прокормишь, даже не представляешь, как много она любит поесть. — улыбнулась бабушка ему.

Она серьёзно? Как можно так подставлять свою любимую внучку? Ну, или хотя бы единственную?

— Знаю, — ухмыльнулся волк, и, нагнувшись к бабушке, прошептал будто говорил самый большой секрет, — она хотела меня съесть, как сюда придёт. Не хочешь ли ты меня сейчас подкормить, чтобы свою внучку накормить после, а?

Боги, да откуда они вообще друг друга знают?!

— Ты пить чай будешь? — спросила бабушка меня с улыбкой.

А я насупилась. Конечно буду, я замёрзла от этой прогулки как самый настоящий волк…. Хотя, смотря на вроде такого же зверя, поняла, что сравнение, видимо, не совсем удачное. Он не выглядел совсем уж замершим.

***

— Кто он такой? Как может превращаться в волка?

Вопрос, казалось, удивил бабушку. Но задать его при госте было неловко, потому я дождалась, когда мы останемся одни. Правда, ждать пришлось до ночи, когда бабушка укладывала всех спать.

— Лес не такой простой, как ты думаешь, дорогая. — проговорила бабушка и вздохнула. — Или думаешь, я просто так тебе подарила шапку в своё время?

А шапка тут причём вообще?

— Байки в деревне рассказывают для безопасности. Чтобы такие неугомонные дети, как ты, не заходили в лес.

— Ага и поэтому меня сюда послали? — проворчала я.

— Родителям твоим ещё достанется за это. — нахмурилась она. — Но тебя обычно всегда замечали издали и сторонились. Да вот только Виледу, видимо, сильно захотелось с тобой познакомиться. Он порой следил, чтобы ты добралась до меня в целости и сохранности. Ты же такая беспечная, то не туда свернёшь, то в канаву упадёшь, а один раз кабана пришлось отваживать с твоего пути.

Я удивлённо подняла брови. Так… Тот раз с не понятно, откуда взявшейся верёвкой было его рук дела? И рёв кабана, который я услышала, но самого кабана не встретила… И… Появившиеся отметины на деревьях до самого дома бабушки… Я же думала, это всё Пьер для меня делал…

— Глупышка, — потрепав по волосам, бабушка встала с моей кровати, — спи дорогая, завтра ещё обратно идти. Набирайся сил.

— А почему они не живут в деревне? — всё же задала ещё вопрос я.

После таких вещей просто так уснуть было бы сложно. В голове было слишком много вопросов….

— Вне леса им нельзя быть, диким стать могут. — прошептала она уже у самой двери.

— Разве не наоборот должно быть? — нахмурилась я.

— Такой уж народец, — вздохнула бабушка, оставляя меня одну.

А я никак не могла понять, почему тогда нам в деревне это преподносилось как… страшилки? Почему охотники не боялись стрелять в таких животных? Или они не знали, что это тоже люди?

И где мне найти все ответы? Даже встав ранним утром и завтракая вместе с бабушкой и волком, задавать их было сложно. Я совершенно не знала, с чего собственно начать. И, возможно, так и не решилась бы, если бы сам волк не нарушил моё странное молчание уже по дороге домой.

— О чём ты так хорошо задумалась?

Я вздохнула и посмотрела на него.

— Об охотниках, — выдала я, — ведь не могут все они не знать о том, что вы… люди.

— Люди, как и звери бывают разные, — сказал волк, не смотря на меня.

Что это значит? Что есть охотники, которые вот так просто их убивают, а есть другие?

— Но… это же не охота уже, — прошептала я.

— Нет, — вздохнул Вилед и уточнил, — но не забывай, что я сказал. Не только твои охотники бывают разными.

То есть звери есть и не такие уж добрые? Логично с такими делами. Кому захочется умереть от рук охотника? Я бы тоже озверела.

— А вы… Как вы, ну… — я насупилась, не зная, как вернее задать вопрос. — Как вы выбираете пару? Как человек