— Да я свечу брал в церкви, а не подкову,— сказал я.

— Все равно,— меланхолично заметил Саша.

По-моему, Рыбаков задался целью методично меня довести до состояния шефа. Это у него не выйдет!

Шеф смотрел на меня скорбно, когда я читал письмо. У него зрела мысль. Начал он издалека.

— Петя, вы еще молоды,— сказал он мягко.— Нервы у вас крепкие. Поезжайте в Петушки. А не то Фомич сам прикатит на своем мотоцикле. Тогда я за себя не ручаюсь. А у меня семья.

И я пошел оформлять командировку. Начальство подписало ее не глядя, а в бухгалтерии заволновались.

— Это где это такие Петушки-гребешки? — спросил главный бухгалтер.— И зачем это тебе туда ехать? Небось по грибы собрался?

Я терпеливо объяснил, что в Верхних Гребешках состоится международный симпозиум. То есть, тьфу! Не в Гребешках, а в Петушках. Повестка дня: доильные аппараты на транзисторах, сбор яиц с помощью электромагнита и применение подковы в качестве генератора. Про подкову я не соврал.

— А самогон там еще не гонят на транзисторах? — пошутил главбух.

— Запланировано в следующей пятилетке,— по­шутил я.

— Езжай!—сказал главбух. — Иностранцы будут?

— Три автобуса,— сказал я.

Главбух остался мною доволен. Я тоже. Получив аванс, я отправился узнавать, как мне добраться до Петушков.

Выяснилось, что лучше всего ехать туда на лошади, потому что на лошади все равно где передвигаться. Самолеты в Петушки не летали, поезда не ходили, пароходы не плавали. Я серьезно забеспокоился насчет иностранцев. Как они туда попадут?

Наконец какой-то старичок на вокзале мне все подробно рассказал. Нужно ехать поездом до райцентра, потом автобусом. Если влезешь, сказал старичок. А уж после катером по какой-то реке. Если ходит, сказал старичок.

— А если не ходит? — спросил я.

— Тады пешим,— сказал старичок.— Там недалече. Верст двадцать пять.

Я поблагодарил старичка за информацию и пошел покупать резиновые сапоги. И ватник.

На кафедре мой отъезд наделал много шуму. Посыпались заказы на сушеные грибы. А Саша Рыбаков предложил мне удочку для подледного лова.

— Так ведь льда еще нет,— сказал я.

— Как знать,— опять-таки загадочно сказал Рыбаков.— Эксперименты могут затянуться.

Лаборантка Неля даже всплакнула, когда я прощался. По-моему, она меня любит. Это надо будет проверить, когда приеду, решил я. Прибежал дядя Федя с какой-то посылкой. Просил по пути завезти к нему в деревню, племянникам. В посылке были сухофрукты и пластинка Муслима Магомаева.

Я уточнил у дяди Феди, откуда он родом.

— Из Тульской губернии,— сказал дядя Федя.

— Дядя Федя, ты географию знаешь? — спросил я.

— Нет,— гордо сказал дядя Федя. — Я только Европу знаю. В войну всю прошел. А здесь уже подзабыл маленько... А что, разве не по пути?

Я специально сбегал за картой и показал дяде Фе­де местонахождение Верхних Петушков.

— Поди ж ты! — огорчился дядя Федя.— Ну все равно. Отдай там кому-нибудь. Магомаева там тоже знают, наверное.      ,

Мой научный багаж заключался в конспекте трак­тата Брумма и пирометре, который я захватил для солидности. Пирометр — это такая штука, которой можно замерять высокие температуры. Он не очень большой.

Потом я направил Фомичу телеграмму. «Командируется представитель комиссии по проверке эффекта Брумма. Подготовьте аппаратуру».

Провожать меня на вокзал никто не пошел. Даже жена. Поезд отходил в третьем часу ночи. Очень удобный поезд для убегающих тайно и навсегда. Я понял, почему отправление назначили так поздно. Или так рано, не знаю. Дело в том, что поезд был отнюдь не «Красная стрела» сообщения Ленинград — Москва. Далеко не. И его отправление днем или вечером могло навести на грустные мысли. Особенно гостей нашего прекрасного города. Я говорю о внешнем виде.

Я шагал вдоль поезда по платформе и вспоминал последние слова жены. Она сказала:

— Петечка, ты должен держаться.

— Это ты насчет научной позиции? — спросил я. — Нет, насчет выпивки. Там же все пьют!

— Это слухи,— сказал я.— Все не могут пить. Дети не пьют. Старушки тоже. И вообще там передовой колхоз.

— Закусывай салом,— сказала жена.— Говорят, это помогает.

4. ЕДУ

Я прибыл в райцентр утром и ступил на привокзальную площадь, как Колумб на берега Америки. Го­род был малоэтажный. По улицам бродили куры с цыплятами. Когда ни с того ни с сего проезжал авто­мобиль, они долго бежали перед радиатором, не зная, куда податься. А потом сигали в канаву.

Я установил, что автобус будет через три часа, и пошел на экскурсию.

Дошел до какой-то реки. Река была довольно большая. На деревянной пристани стоял дед с бородой и в шапке. Наверное, лодочник. Или бакенщик.

— Что за река, папаша? — спросил я. Спросил не подумав.

— Волга, мамаша,— сказал дед укоризненно.

— Не узнал,— пробормотал я, краснея.

— Долго сидел-то? — спросил дед, посмотрев на мой чемодан и ватник.

— Где сидел? — не понял я.

— Известно где,— сказал дед, прищуриваясь.

— Три года,— сказал я, чтобы не обмануть его ожиданий.

— За какие дела?

— Трактор утопил колхозный.

— Бывает,— сказал дед.— Вытащили трактор-то?

— Нет,— сказал я.— Там глубина большая. Это на Черном море было.

— А теперь куда подался? — спросил дотошный дед.

— В Верхние Петушки.

— Поклонись там Ваське Смирному. Скажи, что Тимофей, мол, кланялся. Агрегат работает исправно.

Оказывается, Фомич был известной личностью. В этом я убедился, когда дошел до исполкома. Там была доска Почета. В правом верхнем углу находи­лось фото товарища Смирного. Было написано, что он передовой механизатор и изобретатель. Ну это меня не удивило.

Напротив исполкома, на здании Дворца культуры тоже висела доска. Только другого содержании - «Они позорят наш район». В том же правом верхнем углу я снова увидел портрет Фомича. Абсолютно та­кой ясе. Наверное, с одного негатива печатали. Здесь было указано, что товарищ Смирный занимается изготовлением самогонных аппаратов. Остальные его соседи по доске были просто алкоголики. Фактически его жертвы.

Как видно, доски вывешивали разные организации. И не слишком согласованно. Фомич на фотографии выглядел очень благообразно. На вид ему было лет пятьдесят. Прическа его напоминала маленькую плантацию по выращиванию волос.

Мне прямо жутко захотелось увидеть такого многогранного человека, и я поспешил к автобусу. Старичок, который меня предупреждал о посадке, хорошо знал местные условия. Никто не ехал просто так, без ничего. Все что-то везли. Колеса для мотоцикла,