ни коня, ни другого добра. Нет спасителей, добрый царь, — возгласил Емеля, подняв голову — Засиделися, заленилися, добрые молодцы, потому забрало их лихо чёрное в бою ратном.

Захворал тут же царь. Побелел он, побледнел пуще прежнего. Ухватился за сердце немощное и склонил он голову перед сыном конюха.

— Нет спасителей, есть спаситель мой, — отвечала вдруг дочь его красная, за Емелей следом явившаяся — Есть один только тот, кто достоин был. Он стоит сейчас перед честным народом, царь-батюшка. Емельяном зовут его, ему клонимся. Он забрал своих старших братьев, ратных молодцев, всех тридцать трёх, и привёз сюда, залечить свои раны.

Раскраснелся царь добрый, вновь весёлым стал, вновь развлёкся народ и взыграла музыка славная. И сыграли тут же свадьбу весёлую. Так Емеля, сын конюха, дочь-красавицу взял в жёны царскую. В тот же день нарекли его воеводой в Древогории, да героем Деревограда стольного. И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.