Я провела пальцами по губам, ощущая, как от стыда и неловкости, мои щеки заливаются румянцем.

– А если честно? – тихо проговорила, склонив голову.

– Дочка, что с тобой? – мама приложила ладонь к моему лбу, и ее лицо сразу наполнилось тревогой. – Не заболела ли? Бледная какая-то.

– Нет, просто скажи, – я опустила голову и уставилась на сведенные перед собой ладони, внимательно разглядывая обручальное кольцо.

– Я скажу тебе одно, – мама мягко подняла мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть в ее глаза. – Моя дочь никогда в себе не сомневается. Она знает, что прекрасна. И мне странно слышать подобные слова из твоих уст. Ты всегда была уверена в себе. С самого детства. Сколько в тебе было шарма, манеры. Как ты выступала. Только на тебя все и смотрели.

– Ну ты вспомнила.

Тихо вздохнула и снова провела пальцами по губам.

Я десять лет занималась танцами, пока не окончила школу и не поступила в институт. И да, мама права, меня не волновал лишний вес, я двигалась не хуже других. И на шпагат садилась и мостик делала.

Ну комплекция у меня такая – быть пышечкой.

Может опять на танцы записаться? Они делали меня такой счастливой. Особенно парные. И даже тогда, танцуя с мальчиками вальс или танго, никто из них не говорил о том, что мне надо похудеть. Никто не стеснялся танцевать со мной.

У нас был замечательный коллектив.

Улыбка непроизвольно появилась на устах.

– И сейчас ты не хуже, – мама положила руку мне на плечо приободряя. – Стала еще краше. Материнство сделало свое дело, – произнесла с добротой в голосе. – Что случилось, скажи. Почему ты вдруг засомневалась?

– Дима хочет, чтобы я похудела, – выпалила как есть, слегка нахмурившись.

– А он давно на себя в зеркало смотрел? – усмехнулась мама, меняясь в настроении. – Ишь какой, петух.

– Он тоже сел на диету. Говорит раскабанел, пиджак на нем не застегивается.

– Вот это правильно. Ему давно пара. Ты его, когда к нам знакомиться привела, он во, – мама выставила указательный палец вверх. – Шпалой был, с впалыми щеками. А сейчас живот больше чем твой, когда ты беременна была. Поэтому ему стоит на овощах посидеть да на паровых котлетах.

– Но это еще не все, мам, – сказала я, сжимая в руках чашку, чувствуя, как обида вновь заполняет меня. – Я впервые засомневалась в его любви ко мне. Такого себе напридумывала, но не без повода. Он заявил, что ему стыдно со мной выходить в свет.

– Ты серьезно?

– Да. Оказалось, что Диме дали два пригласительных на новогодний вечер, а он не захотел брать меня, да еще и ляпнул, что с другой пойдет.

Она не сразу ответила, но потом ее голос стал твердым, с сильным оттенком гнева.

– Вот оно в чем дело. Пригрели змею на шее. Прописали. А он вон что… Сразу мне не понравился. Неискренним мне показался. А теперь, значит, должность получил и можно строить из себя, – она встала из-за стола и начала вышагивать по кухне. – Пусть проваливает на все четыре стороны. Мало того что из него отец никудышный, так еще и тебя оскорбляет.

– Он попросил прощение, – едва слышно сказала я, пытаясь оправдать его, хотя прекрасно понимаю, что это глупо. – Сказал, что сожалеет о сказанном.

– Он проявил неуважение и этим все не закончится. Думаю, ты сама это понимаешь. Дима должен любить тебя такой, какая ты есть. Ты же не высказала ему, что он на тридцать килограмм потолстел.

– Нет, конечно, меня это вообще не волнует.

– А его волнует. Хотя ты выглядишь так же, как и когда вы познакомились.

Она права, я не прибавила в весе. После беременности вес быстро пришел в норму. Мою норму.

По щекам покатились слезы.

– Мам, я не знаю, как буду без него. Я люблю Диму.

Она подошла и обняла меня.

– Брак должен строиться на взаимной любви дочка.

Знаю.

Я вытерла мокрые дорожки.

– Ты только папе не говори, ладно? Пока я со всем не разберусь, – я взглянула на маму с надеждой, что она поймет.

– Хорошо, – мама улыбнулась и погладила меня по голове. – Но знай, мы всегда тебя поддержим.

– Спасибо вам, мне очень повезло с родителями…

Возвращаясь от мамы на автобусе, мы заняли с Дашулькой два места, и она спустя две остановки уснула на моей руке.

Людей набилось много, все как обычно, едут с работы, а я смотрела в окно, поглощенная своими мыслями. И вдруг – услышала голос мужа. Но оглядевшись, я не увидела его, зато хорошо разобрала фразу:

– Не пойдет она. Не переживай. Можешь спокойно идти на прическу и маникюр.

Тело в теплом автобусе моментально обдало холодом. Я почувствовала, как внутри все оборвалось, и на мгновение забыла, как дышать.

Он говорит обо мне.

И Дима не соврал, когда сказал, что пойдет с другой…

Я попыталась не впадать в панику, но продолжение разговора просто убило во мне все, что я чувствовала к мужу.

– Потерпи еще немного, хорошо? Да, я помню, что обещал. Скоро все будет, – проговорил Дима. – И я тебя люблю, пока. Мне выходить. За цветами надо забежать.

Я увидела, как он протолкнулся сквозь толпу и вышел из автобуса, за две остановки от нашего дома, а потом перевела взгляд на дочь, мирно спящую на моей руке.

Хорошо, что Дашенька уснула, она могла выдать нас, услышав голос отца, и тогда бы, я не узнала, что у Димы есть другая.

Ну, что же.

Муж зря думает, что я не пойду на вечер. Я явлюсь туда во всей красе и посмотрю в его лживые глаза и в глаза его любовнице… Чтобы, отбросив все сомнения, поставить точку в наших с ним отношениях.

Глава 7

Глава 7

Мария

Отвезя Дашеньку маме на два дня, я первым делом отправилась с салон вечерней моды, где приятная девушка-консультант, мастер своего дела, подобрала мне потрясающее обтягивающее платье из кремового атласа, обалденно подчеркивающее большую грудь. А далее меня как и любовницу мужа ждали стилист и мастер по маникюру.

К вечеру я полностью готова. Ботильоны на каблуках, крупные серьги.