Я с отчаянием посмотрел на шприцы и захлопнул чемоданчик.

Тяжелый — глядишь, и прикроюсь им от первого удара или, если повезет, долбану им кого-нибудь в морду.

— Ахаха! — истерично рассмеялся я, представляя себе схватку студента-медика и двухметрового оборотня в облачении римских легионеров.

— Не майся дурью, Саня, — прошептал я, затравленно наблюдая, как из леса выскакивают разъяренные мутанты. — От судьбы не убежать…

На меня накатило какое-то равнодушие, и я, опершись на неожиданно теплый столбик, поднялся на ноги.

Возможно, это был отходняк от скоротечной схватки и не менее скоротечного бегства, возможно во мне что-то перемкнуло…

Но я совершенно спокойно смотрел, как рычащие от злости волколаки приближаются к моей полянке.

Кто-то из них хромал, подволакивая раненую ногу, кто-то зажимал пробитое плечо…

Я же, зажав в руке покоцаный скальпель, молча ждал развязки.

Мне было решительно непонятно, где эти мутанты получили свои раны, и я даже на мгновение воспрял духом — вдруг в лесу сидят их враги?

Но стоило мне бросить взгляд на приближающихся воинов, как стало понятно — если в лесу кто-то и был, то так там и остался.

Слишком уж уверенно шли эти легионеры с волчьими головами — так не идут, если за спиной осталась угроза.

Пятеро воинов, двое их которых оказались ранены, разошлись полукругом и замерли у края поляны, сверля меня ненавидящими взглядами.

Выглядели они ну очень страшно — кольчуги, короткие клинки, плотные плащи и, самое главное, полные злобы оскалы белоснежно-острых зубов.

Не знаю, сколько они так стояли — минуту, две, пять?

По моему субъективному восприятию, прошёл целый час, за который я успел основательно поседеть.

Несколько раз я чуть было не срывался в попытках сбежать в холмы, но каждый раз себя тормозил.

Судя по их поведению, они только и ждут, когда я покину пределы этой чертовой поляны, а значит… нужно стоять.

К тому же, двое раненых и не думали перевязать раны, так и истекая кровью, что давало мне смутные шансы на…

Ой, да кого я обманываю!

Так я и стоял, то пытаясь отдышаться, то прикидывая свои шансы на случай ближнего боя, пока не появился он.

Когда за спинами этих чертовых мутантов появился человек, я понял, что такое настоящий страх.

Невысокий, ниже меня, закутанный в видавший виды плащ, этот… человек внушал самый настоящий ужас.

Ту самую жуть, которая шла от деревянных столбиков и увиденного на поляне шатра.

Не знаю, как объяснить, но мне показалось, что на меня смотрит сама смерть. А я, будучи студентом шестого курса, много чего успел повидать.

И ночные выезды на скорой, и подработка в ковидном, и стажировка в онкологическом отделении.

Я видел бездомных с гангренами и наркоманов, гниющих изнутри.

Видел отчаяние, поселившееся в глазах пациентов хосписов, особенно так рано повзрослевших и лишенных детства детей.

Видел, как убивший своего собутыльника мужик пытается удержать свои кишки, вываливающиеся из распоротого живота.

В те моменты смерть была рядом, незримым присутствием щекоча затылок и вызывая невольный трепет.

Сейчас же, ни о каком трепете речи и не шло.

От идущего ко мне человека так и смердило не просто смертью, но мучениями и страданиями.

Точнее, не смертью, а… некромантией. Да, точно, некромантией!

И это было чертовски страшно.

— Абыр! — некромант остановился на краю поляны и вопросительно посмотрел на самого рослого мутанта.

— Валг! — Неохотно прорычал волколак и недовольно клацнул острыми клыкам.

Возможно, они произносили какие-то другие звуки, но я услышал именно так.

Некромант неодобрительно покачал головой и шагнул на поляну.

Мне мгновенно стало не по себе, а низкие тучи, висящие над нами, казалось, замедлили свой бег.

Подойдя чуть ли не вплотную ко мне, мужчина принюхался и с отвращением скривился.

— Кажук! — высокомерно процедил он сквозь зубы и убрал правую руку себе за спину.

Его глаза вспыхнули изумрудно-зеленым светом, и я с удивлением почувствовал, что мне срочно нужно распахнуть свою куртку.

Изумрудный свет стелился не только из глаз некроманта, но ещё и от вкопанных в землю столбиков, и даже по периметру поляны.

Я же тем временем расстегнул куртку левой рукой и рванул свой кардиган вместе с рубашкой.

Помог бы и правой, но она была занята, из последних сил сжимая скальпель.

Сил противиться воле этих изумрудных глаз просто-непросто не было.

— Кажук Гыда! — торжественно заявил некромант и, уже не скрываясь, достал из-за спины изогнутый ритуальный кинжал.

Отдай он сейчас кинжал мне и скажи вонзить его себе же в грудь, я бы так и сделал!

— ГадрЫ? — переспросил его мужик с волчьей головой, и некромант недовольно покосился на воина.

— Гарды йак! Гады!

Стоило некроманту на мгновенье отвести взгляд, как у меня в голове снова что-то щелкнуло, переключая режим с «загипнотизированного кролика» на режим «загнанной в угол крысы».

— Сам ты гады, — прошипел я и, преодолевая скованность тела, взмахнул рукой с зажатым в ней скальпелем.

Острие скользнуло по лицу опешившего некроманта, и его щека тут же обвисла, показав сквозь прореху окровавленные зубы.

А лезвие, продолжив свой ход, рассекло магу бровь, тут же залив пораненный глаз кровью.

— Жаа! — заорал некромант и, не глядя, всадил кинжал мне в грудь.

В левую часть плеча, казалось, вонзили раскаленную спицу и принялись наматывать на неё все мое естество.

Я жутко заорал и отшатнулся назад. Вокруг поляны тут же взметнулось изумрудное пламя, а за спиной некроманта появились… призрачные изумрудные врата?!

— Игни!

Эту команду, которая почему-то донеслась из-за моей спины, я услышал сквозь звон в ушах.

И в следующий миг, перед тем, как окончательно провалиться в бездну боли и страдания, я увидел, как в глазнице некроманта расцвело белоснежное оперение боевой стрелы.

Последнее, о чем я подумал, было:

А ведь Ignis с латыни значит «Огонь»…

Глава 3

— Пойдем, Саш! Нечего на него смотреть!

— Да погоди, Кость, он же прям в траве лежит!

— Ну и пусть себе лежит, отдыхает человек…

— Замерзнет же.

— Да все с ним нормально будет.

— Не, Кость, я так не могу.

Я с интересом наблюдал за происходящим, не делая попытки вмешаться.

Во-первых, это был сон, который, к тому же, снился мне далеко не в первый раз.

Во-вторых, эти двое пацанов, возвращающиеся с вечерней тренировки по ушу, были я и мой друг детства Костя Нахимов.

В-третьих,