Забастовщики подожгли баржу, на которой 7 июля 1892 года после многодневного боя на завод Хоумстед приплыли три сотни детективов Пинкертона. Пинкертоны сдались и были вынуждены бежать через гущу рабочих и их семей. Предоставлено коллекцией Фрика / архивом Библиотеки художественных справочников Фрика.

На этой фотографии изображена восточная сторона квартала 11100 на Чамплейн-авеню в Пулмане, смотрящая на юг в сторону Маркет-холла, примерно в 1883 году. В то время этот город считался образцовым и вдохновлял реформаторов. Коллекция Государственного исторического сайта Пулмана.

Рабочие покидают завод Pullman Palace Car Works, 1893 год. Эта фотография первоначально появилась в рекламном буклете, посвященном трудовой политике Пульмана. Год спустя политика Пульмана помогла запустить волну жестоких забастовок, прокатившихся по Среднему Западу и Западу. Из книги "История Пульмана" (1893).

В большинстве случаев в Чикаго бастовали не железнодорожники Пульмана, а толпы безработных. "Полиция отгоняет толпу от поезда, заблокированного препятствиями на путях возле Сорок третьей улицы". Harper's Weekly, 21 июля 1894 года.

Классическая антимонопольная карикатура, изображающая несправедливость позолоченного века, в которой, как и во многих других, используются средневековые аналогии. Щит помечен как "Коррупция законодательной власти", копье - "Субсидируемая пресса". Босоногий мужчина с надписью "Труд" едет на истощенной лошади с надписью "Бедность" и несет кувалду с надписью "Забастовка". Сайрус У. Филд, Уильям Х. Вандербильт, Джон Роуч, Джей Гулд и Рассел Сейдж сидят на трибунах с надписью "Зарезервировано для капиталистов". "Турнир сегодняшнего дня - схватка между трудом и монополией". Пак, 1 августа 1883 года. Библиотека Конгресса США, LC-DIG-ppmsca-28412.

(Север)

Карта национальностей № I. От Полк-стрит до Двенадцатой Холстед-стрит и Джефферсон, Чикаго.

Эта и другие потрясающие карты Халл-Хауса показывают не только то, как иммигранты распределялись по Чикаго, но и то, как чикагцы из среднего класса относились к бедным. Nationalities Map No. i - Polk Street to Twelfth, Halsted Street to Jefferson, Chicago. Из книги Hull-House Residents, Hull-House Maps and Papers: Представление национальностей и заработной платы в переполненном районе Чикаго, а также комментарии и эссе о проблемах, возникающих в связи с социальными условиями (Нью-Йорк: Thomas Y. Crowell & Co., 1895).

Сегодня на территории кампуса Иллинойского университета в Чикаго сохранилась лишь небольшая часть оригинального дома Халла. Здесь происходили одни из самых драматических событий Чикаго позолоченного века. Из журнала American Review of Reviews, июль-декабрь 1909 года.

Знаменитый Белый город на Колумбийской выставке, который покорил не только простых американцев, но и американских интеллектуалов. Из книги C. D. Arnold, Official Views of the World's Columbian Exposition (1893).

Карикатура, в которой Уильям Дженнингс Брайан и его сторонники рассматриваются как сброд эксцентриков и чудаков. "В боевом строю, - и в результате не приходится сомневаться". Puck, 30 сентября 1896 года. Библиотека Конгресса США, LC-DIG-ppmsca-28845.

Зайда Бен Юсуф сфотографировала Уильяма Дина Хоуэллса в конце позолоченного века. Библиотека Конгресса США, LC-DIG-ppmsca-15877.

Это статуя Авраама Линкольна в парке Линкольна в Чикаго, к которой Джейн Аддамс ходила за вдохновением и о которой она написала в книге "Двадцать лет в Халл-Хаус". Эндрю Хорн

Введение

Блуждание между двумя мирами, один из которых мертв,

Другой бессилен родиться...

Знаменитые строки Мэтью Арнольда из "Стансов из Большого Шартреза" давно стали эпиграммой для европейцев XIX века, чье прошлое казалось куда более определенным, чем их будущее. Арнольд, английский поэт, обожаемый американскими либералами, глядя из французского монастыря в 1850 году, передал напряженность и смятение зарождающейся индустриальной современности. То, что он говорил о Европе, относилось и к Соединенным Штатам после Гражданской войны, хотя и в качестве заимствованной одежды.

В 1865 году умерла старая американская нация, ставшая жертвой Гражданской войны. Урок Авраама Линкольна, взятый из Евангелия от Марка, о том, что "дом, разделенный против самого себя, не устоит", был переписан кровью. Старый Союз погиб в братоубийственной войне, но северяне не сомневались, что, опять же по словам Линкольна, "эта нация под Богом получит новое рождение свободы". Они воскресят лучшие черты старого общества, вырезав раковую опухоль рабства.

Американцы действительно породили новую нацию, но она оказалась не такой, какой они ее себе представляли. О том, как Соединенные Штаты в конце XIX века оказались столь непохожи на ту страну, которую представлял себе Линкольн, а республиканцы уверенно намеревались создать, и пойдет речь в этой книге.

Метафора Арнольда о беременности и рождении представляла два отдельных мира, один из которых зарождался, а другой умирал, но в 1865 году американцы, сами того не подозревая, зачали близнецов. Первый близнец олицетворял мир, который они ожидали увидеть после Гражданской войны, и он умер, так и не родившись. Второй, неожиданный, близнец жил, вечно преследуемый своим братом или сестрой.

С тех пор у американцев сложилось двоякое мнение об этом выжившем близнеце. Они признали, что он несет в себе некоторые из самых благородных инстинктов и амбиций победившей республики, даже если они были более полно воплощены в его исчезнувшем собрате: мир равных возможностей, единого набора прав и однородного гражданства, гарантированного федеральным правительством. Именно такой мир радикальные республиканцы, такие как Таддеус Стивенс, представляли себе в рамках Великой Реконструкции, которая переделает страну - как Запад, так и Юг - по образцу Севера Свободного Труда. В идеале каждый населенный пункт Соединенных Штатов должен был стать копией Спрингфилда, штат Иллинойс, родного города Авраама Линкольна и образного Назарета нации. Страна была бы протестантской и примерно эгалитарной, без какого-либо из "опасных классов": очень богатых или очень бедных. Самостоятельное производство стало бы нормой, а наемный труд - лишь этапом жизни. Историки часто пишут о Реконструкции и Позолоченном веке так, как будто это отдельные и последовательные эпохи, однако они зарождались вместе.

Фактическая Реконструкция значительно умерила амбиции самых радикальных республиканцев. Она отказала в правах и защите другим мужчинам и всем женщинам, хотя гарантировала их белым и черным мужчинам, но все же дерзость Тринадцатой, Четырнадцатой и Пятнадцатой поправок к Конституции, которые положили конец рабству, предоставили гражданство и право голоса бывшим рабам, по-прежнему вдохновляет. Редко когда американцы действовали так смело и так быстро.

Большая Реконструкция - это лишь один из аспектов Позолоченного века. Когда Марк Твен и Чарльз Дадли Уорнер написали книгу "Позолоченный век: A Tale of Today" в 1873 году, они дали забытому роману запоминающееся название, которое стало обозначать весь конец девятнадцатого века. Лаконичное название скрывало запутанный сюжет, мораль которого заключалась в опасности предпочтения спекуляций честному труду. Позолоченный век" обнажил гниль под позолоченной поверхностью. Когда-то историки воспринимали коррупцию как диагностику эпохи, но за последние полвека они преуменьшили ее значение. Они ошибались, поступая так. Позолоченный век был коррумпированным, и коррупция в правительстве и