Мы беремся за руки и крепко сжимаем пальцы.

Хлоя всегда была с нами, своей, хотя мы с Евой знали ее намного меньше, чем друг друга. Она перешла в нашу школу в шестом классе. Тихая девочка с двумя бантиками на волосах – так мы ее охарактеризовали вначале. Она хорошо училась, была аккуратной и, пожалуй, слишком спокойной, но порой очень странной. Одноклассники начали подшучивать над ней, а увидев, что новенькая не может ответить, и вовсе издеваться. Почему они так делали? Да кто же поймет этот странный возраст… Еву это возмутило: она всегда была очень добрым и сострадательным ребенком. Мы стали общаться с Хлоей, давать отпор ее обидчикам, и вскоре девочку больше никто не осмеливался дразнить. Она оказалась милой и приятной в общении, а скрытой причиной ее странного поведения оказался развод родителей, который она очень тяжело переносила. За несколько месяцев мы стали подругами: могли делиться любыми секретами, оставаться на ночевки друг у друга, разговаривать до ночи и читать модные журналы. Хлоя стала намного раскованнее и общительнее, ей становилось легче. В восьмом классе мы попали в школьную сборную чирлидинга, и авторитет, существовавший и до этого, значительно возрос. Со стороны жизнь каждой из нас можно было назвать идеальной, но на самом деле это, конечно, было не так. У нас троих были проблемы с родителями, даже у Евы. Точнее, проблемы были у Шона, но подруга была с ним настолько близка, что воспринимала как свои. Сложный характер, бунтарский дух, плохие компании, в которых Уайт был лидером, даже наркотики… Лесса и Рей были не в состоянии справиться с ним: неоднократно обращались к психологу, отправляли Шона в санатории, из которых он сбегал, один раз даже оставили неблагополучного сына на три дня в полицейском участке после очередной выходки его и компании. Конечно, это отражалось на отношениях в семье.

Вскоре пришли Макс и Эван, мы молча приветствуем друг друга, и почему-то мне становится легче. Макс, мой Макс, всегда невозмутим в любых ситуациях, так, будто все идет по плану, под его контролем, но сейчас я вижу в его глазах ничем не скрываемую грусть и тоску. Он молча обнимает меня за плечи, чувствуя, что мне нужна эта поддержка, а я кладу голову на его грудь, плача тихо и без слез.

С Максом мы познакомились два года назад в школьном дворе. В тот солнечный первый день сентября меня выбрали новым капитаном команды чирлидинга, и на той тренировке я выкладывала всю энергию: бодро провела разминку, затем вместе с Евой показала недавно придуманную нами технически сложную связку.

Рядом находилось футбольное поле, мы слышали возгласы наших спортсменов, и чирлидерши иногда отвлекались на это: начинались обсуждения парней, в особенности загадочного красавца новенького. Я бы с удовольствием поучаствовала в этом разговоре, но, увы, новая должность не позволяла.

– Девочки, через два месяца соревнования! – воскликнула я. – Сосредоточьтесь.

Все трудные элементы были уже позади, оставалось сделать незатейливый переворот через продольный шпагат. Но резкая боль в колене не позволила мне встать на ноги с мостика – я взвизгнула и упала на бок. Девочки подбежали ко мне, встревоженно спрашивая, что болит.

Я убедила их, что со мной все в порядке, но после неудачной попытки подняться поняла, что растянула связку.

– Я позову медсестру! – сказала Ева, мгновенно вскочила и побежала в сторону школьного здания.

– Выпрями ногу и расслабь ее, – посоветовала Хлоя.

Она хотела поступить в медицинский и много знала о первой помощи, поэтому в правильности ее слов я не сомневалась.

– Потерпи чуть-чуть… – губы Мии сжались в узкую полоску.

Я не любила жалость к себе, но забота девочек была очень приятна.

Тягучая боль не унималась даже в расслабленном положении ноги, но я улыбалась.

– Что у вас случилось? – послышался мужской голос сзади.

Я обернулась. Фраза принадлежала тому самому новенькому, о котором все время разговаривали девочки, – голубоглазый блондин с прекрасной фигурой и превосходным чувством юмора. Он был в форме футболиста, которая удивительно шла ему.

Ожидающий взгляд все еще был направлен на меня.

Я безмятежно пожала плечами и произнесла:

– Растяжение.

Без лишних слов, под восхищенные взгляды девушек, он ловко поднял меня на руки.

– Тебе нужно в медпункт, – объяснил он.

Я слабо кивнула.

– Спасибо… Я Элизабет.

– Макс.

Вот мы уже рассаживаемся по местам, и Лесса произносит свою речь…

Я не хочу обнажать свои чувства перед публикой, а говорить шаблонные фразы противно… именно поэтому я отказалась от выступления.

Время тянется очень долго: минуты превращаются в часы. На сцену один за другим выходят люди и произносят речи.

Я снова смотрю на безжизненное тело Евы.

Ты видишь все, что здесь происходит? Ты понимаешь, насколько больно сейчас всем твоим близким?

Внезапно становится душно… Стены давят на меня, не хватает воздуха. Все это происходит будто не со мной, я всего лишь зритель… Я начинаю дышать глубже, чтобы справиться с приступом тошноты. В глазах темнеет.

Едва слышны чьи-то голоса, почти не чувствуются прикосновения чьих-то ладоней к моим щекам.

В голове вспыхивает образ Евы: золотоволосая девушка в бежевом платье, с красивыми, правильными чертами лица и сияющей улыбкой – и тут же исчезает…

Резкий противный запах нашатырного спирта возвращает меня в реальность. Открыв глаза, я вижу расплывчатое лицо Макса. Одной рукой он поддерживает меня за плечи, другой – подносит к носу салфетку, пропитанную нашатырем. Сидящая по другую сторону от меня Хлоя крепко сжимает мою руку.

– …она была не только примерной дочерью, прекрасной подругой, но и по-настоящему хорошим человеком…

Речь произносит Софи, тетя Евы.

– Хочешь, мы выйдем на свежий воздух? – спрашивает Макс.

Я качаю головой.

– Нет. Все нормально. Просто легкое головокружение.

Через час церемония заканчивается, люди расходятся. Мне тяжело находиться в этом здании, и, попрощавшись с Евой, я теряюсь среди уходящей толпы и жду друзей на улице.

Головокружение прошло, остался только привкус горечи.

– Знаешь, почему тебе стало плохо? Там был священник. Запомни наконец: приспешникам дьявола не место на таких мероприятиях, – шепот возле моего уха.

Я вздрагиваю.

Делаю несколько шагов в сторону и смотрю в глаза нарушителю моего личного пространства.

– Что тебе… – начинаю я, но тут же замолкаю.

Ключи. Совсем забыла о них.

Я достаю из кармана злосчастную железку и бросаю в Уайта, он ловит ее и несколько раз прокручивает в руке. Ведет себя так, будто ничего не случилось, будто все хорошо. Но мне достаточно было увидеть его лицо сегодня утром, чтобы