Когда стопка блинов была уже с ладонь высотой, снова почувствовал объятия на ноге — маленький домовенок сегодня проснулся раньше мамы. Аня подтянула к плите стул, влезла на него и оставила меня без работы, взявшись за печево со всем непроснувшимся до конца энтузиазмом. Я передышке обрадовался, сварил жене кофе, нашел в одном из шкафов нарядный поднос, нагрузил на него чашку на блюдце, блины, сметану и варенье, которого Борман выдал аж три вида. Оказалось, что такой вариант побудки вовсе исключает в женах недовольство жизнью и окружающими, настраивая их на романтический лад с самого утра. Ну, или мне просто случайно повезло.

Когда мы спускались на кухню, Анна Дмитриевна успела уделать тестом плиту, стол, стул, стены и себя, но и это не сбило Надин настрой — умываться они побежали наперегонки, с криками и смехом. Я остался драить кухню, но это были приятные хлопоты.

За завтраком обсудили планы на выходные. И опять оказалось, что я всем все поломал — у семьи на повестке дня был пробег по магазинам и под вопросом — приглашение в гости к соседям, со слов жены «вполне приличным людям, у них дочка ровесница Ани и старший сын на год старше Антоши, в МГУ учится». Я как смог объяснил, что соседи вряд ли съедут и на следующих выходных, и через месяц, а приглашения на такие круизы в жизни выпадают штучно и очень мало кому. Очень похоже, как мне казалось, показал ерзавшего лорда, пришедшего от моего разговора со Второвым в крайнее оживление и даже некоторый священный трепет. Он к большим деньгам вообще с огромным уважением относился, а у Михаила Ивановича, надо полагать, их было вовсе без счету. Хотя, помня про его Главбуха, наверняка учет был, притом строжайший. В общем, перспектива провести выходные в такой эксклюзивной компании помогли сделать выбор Наде, а обещание раздобыть удочку и половить рыбу — Ане. К моему изумлению дочка оказалась азартным рыболовом, гораздо эмоциональнее меня. И про каждого пойманного бычка или уклейку рассказывала самозабвенно, как рыбак со стажем. Осталось договориться с Антоном, когда он проснется ближе к обеду, но на этот счет у меня была пара идей.

До обеда мы съездили на рынок выходного дня, гениальное изобретение столичных властей. В одном месте у шумных и общительных теток можно было купить всё, от сала до арбузов, притом по вполне сходным ценам, но значительно лучше по качеству и свежести. Вот поэтому и рванули сегодня, к вечеру воскресенья там точно подмели бы все вкусное. Приехали, только разложили по кухне покупки — звонок в дверь. Надо сказать, из-за почти пустого холла и высоких потолков любой сигнал звучал бы внушительно, а уж тот набат, что бил у нас, кажется, и соседи слышали. Ну, по дому-то он точно разносился низко и звонко, вызывая в памяти ассоциации со старыми английскими фильмами. Там в ответ на колокольный звон от дверей навстречу гостям выходил невозмутимый дворецкий в смокинге. Тут вышел я, в джинсовых шортах и футболке. Оказалось — курьер. Только не обычный продовольственный, с однотонным термоящиком и верхом на усталом верном электровелосипеде. Этот, казалось, был ближе к тем фильмам, что только что приходили на ум. Серый костюм, идеально чистые туфли, белоснежная рубашка и узкий черный галстук под квадратной небритой челюстью. И лысый как колено. Похож на того английского актера, который был чемпионом по прыжкам в воду, а стал самым известным автором цитат в русском интернете.

— Дмитрий Михайлович? — с заметной хрипотцой поинтересовался он.

— Да, это я. — ну а что еще ответить?

— Вам пакет от господина Второва, — он протянул мне аккуратный кейс, с такими раньше студенты из богатых семей на пары ходили.

— А как его достать? — удивленно спросил я курьера.

— Кого? — пришел его черед недоумевать.

— Так пакет, о котором Вы сообщили — пояснил я, чем заслужил снисходительный взгляд аристократа на безвредного, но туповатого крестьянина.

— Это и есть пакет. Вот здесь, — он протянул мне запечатанный конверт из плотной черной бумаги, — код для замка. Будьте внимательны: при третьей попытке неправильного ввода содержимое кейса самоуничтожится. — Ну вот, теперь со мной и курьеры как со слабоумным разговаривать начали. Хотя, этому, пожалуй, можно. У него на подбородке только ломовых лошадей подковывать — а он вон как складно вещает, и даже без мата. Убедившись, хотя скорее просто понадеявшись на то, что я смог все понять с первого раза, лысый развернулся и пошел к припаркованному автомобилю. Длинный черный Ауди А8 идеально завершал и без того узнаваемый образ перевозчика.

К этому времени уже и сын проснулся, ну, точнее — пришел в вертикальное положение. Ему для «включения» было недостаточно пары глотков крепкого чаю, там была целая череда обязательных ритуалов. Малейшая ошибка в любом из них — и день насмарку. Причем и у него, и у тех, кому не повезло оказаться рядом. Стакан теплой воды, витамины, БАДы, душ под музыку, чистка зубов, намазывание каких-то средств на капризную юношескую кожу лица, завтрак со специальным кофе, просмотр актуальных видосов — и ни в чем нельзя допустить промашки. Бедный.

Как бы то ни было — вся семья за столом. Интерес к содержимому кейса разросся, пока я шел на кухню, и почти перешел в нестерпимый зуд. «Тут кроется какая-то та-а-айна!» — снова затянул внутренний реалист голосом Буратино. Повторяться начинает, бедолага — знать, и вправду слишком много тайн за последнее время. Раскрыть конверт руками не вышло, бумага оказалась явно непростой. Ее и нож взял не с первого раза. Кевларовый он что ли? Хотя от людей с такими возможностями всего можно ожидать. Внутри оказался прямоугольник размером с визитку, в центре которого находился чёрно-белый круг. На белом фоне цифры, явно написанные от руки: «080 131». Я накрутил шифр на колесиках кейса, и тот открылся с характерным щелчком. Краем глаза я заметил, как исчезают цифры кода, явно написанные непростыми чернилами. Раздался какой-то механический звук, и половинки чемодана разъехались в стороны, раскрывая его полностью. Хорошо, что не на край стола поставил — так бы на пол свалилась вся конструкция. Зазвучала приятная негромкая музыка и над распахнутым настежь кейсом появилась голографическая проекция: медленно вращался знакомый круг, поделенный на две половины, черную и белую. Семья замерла в ступоре, даже Антошка перестал поглощать яичницу, чего с ним по утрам никогда не случалось — отвлечь от первого приема