друзей, – это поступок.

Когда за девочкой захлопнулась дверь, я сказал:

– Давайте-ка, гражданин Синдбад, поднимемся на пятый этаж, туда, где ваше приключение началось.

– К этой психичке? – испугался стриптизер. – Да ну, на фиг! Я ехал на нормальное мероприятие, а она меня с балкона… Учтите, деньги я не верну.

– Как же вы умудрились не расшибиться? – спросила Агата.

Синдбад приосанился и поглядел на нее снисходительно.

– Слушайте, я же не всегда стриптизер. Это так, подработка. Я вообще-то в цирке работаю, акробатом, мне движущиеся трапеции хватать не привыкать, а тут неподвижные балконные перильца. Хорошо, что у Наташи, так девочку зовут, одна створка была открыта. Я уцепился и внутрь влез, постучал в балконную дверь, а она открыла. Ну не мог же я правду ей рассказать, сделал вид, что настоящий Дед Мороз. А она мне как начала стихотворение за стихотворением… Я хотел сразу уйти, но надо было дух перевести, я, кажется, плечо вывихнул. Сидел, отдыхал, а тут вы… Спасибо, что девочке подарок дали.

– Надо бы ей ремня дать за то, что незнакомца в квартиру впустила, – возразил я. Синдбад поморщился.

– Ну не пыли ты, начальник. Если все вокруг злыми будут даже в Новый год, зачем тогда жить? Новый год же. Время праздников!

– Заявление на гражданку с пятого этажа писать будете? – спросила Агата. Синдбад потряс головой.

– Да ну, зачем оно мне? Можно я уже пойду?

– И все-таки давайте поднимемся, – сварливым голосом возразила она. – Вызов полиции был зафиксирован, напишете, что претензий к хозяйке не имеете.

Синдбад вздохнул и нехотя поплелся наверх. Я посмотрел на Агату.

– Я так понял, ананасов мне не видать?

– У меня дома еще есть, – утешила Агата. – Заставь своего Литухина писать протокол, и поедем ко мне. Кстати, что ты делаешь на Рождество? Я планирую испечь гуся.

– Это приглашение?

– Фомин, не тупи, – рассердилась Агата. – Конечно, приглашение. Стану я тратить целого гуся просто так…

Елена Логунова

Лучший подарок

Та девчонка возникла в поле зрения Раисы где-то на середине дистанции от дома до метро. Не целиком возникла – всю ее Раиса толком не видела, вынужденно наблюдала только со спины, потому как шагали они одна за другой по тропинке, протоптанной во вчерашнем снегу. Снег был уже крепкий, зефирной плотности, а тропинка узкая и глубокая, как водосток. Идти по ней получалось только модельной походкой от бедра, ставя одну ногу перед другой и красиво покачиваясь.

Модельная походка сорокалетней женщине с небольшим лишним весом давалась с трудом. Раиса побаивалась, что в какой-то момент один бок перевесит, и она рухнет под ноги идущему следом за ней.

Не то чтобы у нее были несимметричные бока, просто на плече висела сумка из тех, с которыми не ходят по подиуму. В сумке, как в песне: тушь, расческа, туфли. Раиса шла смотреть спектакль и не считала возможным расхаживать по театру в сапогах. Их предстояло снять, сменить на туфли и упрятать с глаз долой в ту же сумку, каковая благая цель и определила ее немалые габариты.

А та девчонка в поле зрения Раисы была представлена преимущественно щиколотками. Голыми! Беззащитно сверкающими бледной кожей в широких просветах между нижними оконечностями узких штанишек и высокими кроссовками. Имелись ли в них хоть какие-то носки, оставалось тайной.

Раиса не могла отвести взгляд от тонких девичьих щиколоток, которые приобретали все более насыщенный голубой цвет и вроде бы даже покрывались инеем. Она специально замедлила шаг, чтобы немного отстать от девчонки: ей было страшно случайно зацепить ее тощую ножку мощным носом своего добротного зимнего сапога. Казалось, от неловкого прикосновения быстро становящиеся синими, как знаменитый делфтский фарфор, щиколотки со звоном расколются.

У самого входа в метро одноколейная тропинка влилась в дорожку пошире, и тут уже Раиса не выдержала. Она резко ускорилась, опередила девчонку, развернулась и, растопырившись перед ней четким крестом, как огородное пугало, рявкнула:

– Ни с места!

Прозвучало как строгий приказ. Девчонка замерла, втянула голову в плечи и даже зажмурилась.

– Вот так и стой! – велела ей Раиса и повернулась к бабке, красиво украсившей пару метров поребрика различными шерстяными изделиями ручной вязки. – Сколько за носки?

– Триста рубликов всего, чистая собачья шерсть, сама с Бобика начесала, натурально лечебные, лучший новогодний подарок! – оживленно затарахтела бабка.

Раиса сунула ей три сотенных, указала пальцем:

– Эти!

Бабка проворно затолкала носки из лечебного бобика в прозрачный пакетик и услужливо подала его Раисе. Та ткнула им в грудь застывшей девчонки:

– Надевай!

– Я не бу… – вяло запротестовала та.

– Бу! Еще как бу! – Раиса уперла руки в боки, надвинулась на строптивицу откровенно угрожающе. – И не спорь, у меня вот такая же дочь-дурында, я эти ваши закидоны прекрасно знаю и решительно не терплю! Надевай, я сказала!

– Слушайся мамашу, девка, – поддакнула ей бабка. – Хорошие же носки, из чистого бобика!

– У меня денег нет, – буркнула девчонка.

– У тебя ума нет, – уже спокойнее проворчала Раиса. – Забудь про деньги, это подарок.

– Носи, девка, на здоровье! – встряла бабка, нахально примазываясь к чужому подарку.

– Если не хочешь его лишиться, – добавила Раиса, имея в виду не подарок, разумеется, а здоровье.

Девчонка неохотно сдалась – под напряженным взглядом Раисы скинула кроссовки, натянула носки, снова обулась. Пока она возилась, Раиса рассмотрела ее татушку – черную розу на тыльной стороне ладони. Перчаток у дурынды тоже не было. Зато, наверное, имелся пирсинг в разных местах.

Девчонка, ощущая неодобрение Раисы, глянула исподлобья, как волчонок:

– Можно идти?

– Иди, – разрешила Раиса. И проводила уходящую по ступенькам девчонку критическим взглядом.

В мохнатых коричневых носках дурында уже не так сильно диссонировала с заснеженным зимним ландшафтом.

Надо отдать должное хваленому бобику: его окрас вполне соответствовал тренду на экошик.

Раиса знала: натуральные природные оттенки нынче в моде.

Не случайно же купила себе терракотовые сапоги.

Спектакль ей не особо понравился.

Актеры очень старались, но режиссер П. П. Кузин над Л. Н. Толстым жестоко поглумился, осовременив «Анну Каренину» до невозможности.

Левин и Стива у него пили клубничный коктейль из пластиковых стаканов с соломинками, Анна и Вронский на балу плясали бит-рок, а в постели курили вейпы. Страдающая Кити шумно давила ногами воздушные шарики, а Вронский галопировал на палочке с лошадиной головой. Раиса, настроившаяся на вечную классику, новым ее прочтением осталась недовольна.

А ведь специально освободила себе день пятницы, чтобы без спешки собраться и насладиться пребыванием в храме Мельпомены!

В субботу ей пришлось работать от зари до зари, наверстывая упущенное, и в город она снова выбралась только в воскресенье. Хотела прогуляться по празднично украшенным улицам, потолкаться на новогодней ярмарке. Послушать, какие желания загадывают чужие дети, сидя на парчовых коленях Дедушки Мороза. С нарядной елкой сфотографироваться – дома-то не будет, зачем ей одной…

Бабка с носками из натурального бобика опять стояла у входа на станцию.

Завидев Раису, она заблажила:

– Мамаша! Подь сюды! Сюды, давай сюды! – и руками стала размахивать еще.

На