резких и скандальных, попадает в армию. Но тут случилось событие, которое надолго запомнилось всем на сборном пункте. На фасаде главного здания что-то мигнуло, послышался треск, и вниз посыпались обломки кирпичей. Началась паника, поднялась тревога. Наружу высыпали все, кто был внутри. И тут на фасаде что-то мигнуло еще раз и глазам всех присутствующих предстала надпись, аккуратно, на глубину в полкирпича, прорезанная в стене между окнами второго и третьего этажа. Надпись гласила:

«Жабин, паскуда! Через год вернусь и убью».

Была у надписи и подпись: «П». Все решили, что неизвестный автор решил остаться полуинкогнито. Но на самом деле Олег просто не успел дописать.

Как отнесся к угрозе сам Жабин, никто не узнал. Сам он предпочел от обсуждения происшествия уклониться. Но на следующий день на сборном пункте появилась бригада штукатуров. Вырезанные в кирпиче буквы были тщательно замазаны раствором, и теперь на темно-красной стене отчетливо виднелись крупные светло-серые буквы. Штукатурить весь фасад начальник сборного пункта отказался: бюджета на такие работы у части не было.

Где-то в воинском эшелоне на перегоне север-юг

Военный эшелон в представлении Олега должен был иметь высший приоритет. Но все вышло иначе. Поезд шел медленно, подолгу задерживаясь на полустанках и пропуская пассажирские, а порою и грузовые составы. В окнах пассажирских поездов были видны хорошо одетые изящные дамы и солидные господа. Дамы и господа направлялись к морю, на отдых – не иначе. Они в вагоне-ресторане кушали деликатесы и запивали их превосходным вином. У новобранцев же заканчивался сухпай, вода во фляжках, а все спиртное было выпито еще в первый день.

Кто-то активно догрызал взятое из дому, делясь вкусняшками со «своими», кто-то угрюмо смотрел на этот пир, нащупывая в кармане последнюю банку перловки с тушенкой. Олег сидел чуть в стороне и размышлял о своем. Бухать с командой он не стал, а потому скинуться продуктами и организовать общий стол его никто не пригласил. Как следствие, у него оставалось еще консервов и галет на полтора суток пути. Что же до воды, то на одной из остановок он сбегал до колонки и заново наполнил флягу.

Новобранцев с самого начала одолевали жара и скука. Сопровождающий смылся к своим коллегам и сейчас наверняка квасил по-черному. А в вагоне кто играл в карты, кто тренькал на гитаре, кто травил давно просроченные анекдоты. Теперь часть из них, самых торопливых, начал терзать еще и голод. Ну а где взять еду, если она у тебя кончилась? Разумеется, отнять у того, у кого она еще осталась.

Витек с говорящей фамилией Козочкин до призыва был на районе чётким пацаном, под ним ходила не самая маленькая бригада. Уже здесь, в поезде, он поставил под себя двоих бойцов и объяснил им, кто здесь главный. И когда закончился сухпай, он просто отправил их найти терпилу, у которого еще что-то осталось. И такой нашелся.

Следом за помощниками Витек пришел в соседний вагон. Забравшись с ногами на нижнюю полку, поодаль от остальных сидел щупловатый паренек в штанах фасона «Оверсайз XXXL» и сосредоточенно тыкал иглой в куртку, убирая размер по шву. За спиной у него виднелся вещмешок, и сквозь ткань явно проступали контуры коробки сухого пайка. Типичный терпила. Правда, у него на среднем пальце правой руки была надета гайка, прямо как у благородного. Но это явно был не тот случай, благородных Витёк видел. И они выглядели совсем не такими. И уж точно не поехали бы в ободранном плацкартном вагоне в учебку вместе с такими, как он.

Чёткий пацан сделал шаг вперед и, чуть нагнув голову для пущей убедительности, скомандовал:

- Эй, заморыш, гони консервы!

Олег оскорбился. Такой грубый заход нарушил его внутреннюю гармонию, и причинил душевную боль. Да, комплекция у него почти не поменялась. Но за последние месяцы он сильно прибавил как в мышечном объеме, так и во владении боевыми искусствами. И случись ему теперь, к примеру, подраться в рекреациях Воронежской гимназии, он положил бы мордой вниз всю банду Косулина, несмотря на магию. А если вспомнить магический ранг, то и та встреча с ночными татями в закоулке Воронежа, на которой прервалась жизнь его предшественника, вполне могла закончиться в его пользу. Зарвавшемуся хаму следовало немедленно втолковать всю глубину его заблуждений.

Олег лениво повернул голову в сторону проистечения звуков и поглядел на пришедшего.

- Юноша, где вас учили так выражаться? Это просто непредставимое фи. Немедленно пойдите и вымойте рот с мылом.

Предводитель криминального трио слегка охренел.

- Чего?

- Ты еще и глухой?

Олег спустил босые ноги на пол, сел и повернулся к незваным гостям.

- Как тебя, убогого, в армию-то взяли? И вообще: вам троим свалить бы отсюда, пока я не поднялся. Потом поздно будет.

Главный отжиматель почуял неладное, но уходить без добычи было политически неверно: так можно и свиту растерять. Тем более, что драться он умел. По крайней мере, в его районе так считалось. Он с силой махнул кулаком, метя в нос нахального одиночки, но угодил в пластиковую перегородку между купе. Отскочил, в горячке драки не чувствуя боли, ударил было снова и тут же полетел назад, получив точный и сильный удар в глаз. На эмоциях рванулся было еще разок, и получил во второй глаз. На то, чтобы снова подняться, потребовалось некоторое время. К тому моменту ушибленный кулак опух, а один глаз заплыл и полностью перестал видеть.

- Валите, дети, - назидательно напутствовал их так обманчиво выглядящий парень. – И постарайтесь больше мне не попадаться.

Он снова сел на полку и взялся за свое шитье.

В кабинете начальника учебного полка номер сорок три дробь семнадцать.

Командир учебного полка номер сорок три дробь семнадцать полковник Репин был несколько озадачен. Накануне ему позвонил старый приятель, с которым вместе оканчивали военное училище. С просьбами тот никогда не обращался,