Она вбегает в комнату, и я захлопываю дверь, запирая ее внутри.

Я стараюсь не думать о том, как я назвал ее Миа, пока несусь по коридору, готовясь к Омега-защите своего дома.

ГЛАВА 5

МИА

Я падаю на кровать, когда шок проходит.

Я глубоко дышу, выдыхая как можно медленнее, делая все возможное, чтобы оставаться в настоящем и оценивать ситуацию.

Мое тело находится в режиме борьбы или бегства, но я стараюсь максимально расслабить мышцы.

Спланировать побег нелегко, когда ты в панике.

И кто, черт возьми, такой Спаситель?

Я едва знаю, кто такие Коллекционеры. О них ходят только слухи.

Предполагается, что они охотники за головами, линчеватели, которые работают вне закона, чтобы иметь дело с Омегами.

Спасители хуже?

Я сосредотачиваюсь на своем дыхании и пытаюсь составить план.

Он запер дверь, как я и подозревала. Единственное окно в комнате слишком маленькое, чтобы протиснуться.

И боль в моей утробе усиливается с каждой минутой.

По моему лицу стекают капли пота, смешиваясь со слезами и засохшей кровью.

Я грязная. Моя одежда испорчена, заляпана кровью, потом и скользкая.

Я ковыляю в ванную, радуясь, что на двери есть замок. Я мельком вижу себя в зеркале и ахаю при виде человека, который смотрит на меня в ответ.

Мои темные волосы спутались в кудрявый беспорядок, а кожа покрыта красными и синими пятнами от ударов.

— Черт, — бормочу я. Это не первый раз, когда меня бьют, но, клянусь, это будет последний.

Если этот монстр, Нокс, или как там его зовут, поднимет на меня руку…

Я буду сражаться до смерти.

* * *

Несмотря на мрачность ситуации, в душе я чувствую себя невероятно. Тепло очищает мое тело и освежает разум, а также снимает спазмы.

У меня Течка — насущная проблема, которая, несмотря на подавляющие средства, быстро нарастает.

Говорят, что первая Течка самая сильная.

И каким-то образом мне приходится терпеть это, находясь в этом месте.

Конечно, комната, которую он мне предоставил, хорошо обставлена, с такой большой и мягкой кроватью, какой у меня никогда в жизни не было, но наслаждаться этим невозможно.

Это тюрьма, хотя и комфортабельная.

Я снова надеваю свою испорченную одежду, затем ищу аптечку первой помощи, о которой он упоминал.

Почему его вообще должно волновать, что я была ранена?

К счастью, я нахожу набор. Я промываю рану на щеке перекисью, протирая ее ватным тампоном.

После этого ничего не остается, как ждать.

Я снова легла на кровать, накрывшись одеялом.

Ощущения от них невероятные. Они мягче всего, что было у меня в квартире моей матери, богатое количество нитей успокаивает мою кожу.

Это почти… слишком удобно.

Меня поражает ужасное осознание.

— О нет, — стону я в плюшевую подушку. — Нет, пожалуйста, нет…

Начинается фаза моего гнездования.

Инстинктивно я натягиваю на себя все одеяла, зарываюсь под одеяло и сворачиваюсь в клубок. Это приносит мне комфорт и защищенность, которых я не чувствовала с той ночи, когда была в больнице.

Я в безопасности. В тепле.

А у Альфы в доме вкусно пахнет…

Нет.

Он опасен. Он может причинить мне боль.…

Альфа не причинил бы нам вреда.

Со мной говорит внутренний голос, который находит отклик в моей душе.

Я игнорирую это, насколько могу, говоря себе, что это бред от шока и усталости.

Как будто внутри меня живут два разных человека, оба борются за контроль над моим разумом.

Рациональная Миа и Омега Миа.

Я буду в ужасе от того, что Омега Миа выиграет битву.

Но одеяла такие утешительные, мое гнездышко такое уютное, что я засыпаю.

* * *

Я мечтаю о жестокости.

Запах несвежих сигарет витает в нашей квартире, стены покрыты желтыми пятнами. Шарлотта кашляет на заднем плане, от резкого звука у меня болят уши. По телевизору ревет рекламный ролик. Я прячусь в своей комнате, молясь, чтобы она все еще не отключилась от своих таблеток. Уже полночь, и я надеюсь, что она проспит всю ночь, чтобы я могла сделать домашнее задание.

— МИА! — Она кричит. Я вскакиваю с кровати, мое сердце бешено колотится, адреналин пульсирует в теле.

Я храню молчание.

— МИА!

Я затаила дыхание.

Двери в мою комнату давно нет, она была сорвата во время одного из ее эпизодов. Я сжимаю кулаки, когда слышу скрип дивана по дешевой плитке.

Она врывается в комнату, прежде чем я успеваю заговорить, ее рука касается моей щеки. — Ты сука, — рычит она. — Когда я зову тебя, ты приходишь ко мне. Это ясно?

Я знаю, что будет дальше. Каждый раз один и тот же сон. Этот был самым страшным избиением, из-за которого у меня на несколько дней остались синяки. Она забрала меня из школы, чтобы учителя не видели.

Я готовлюсь к боли, но за ее спиной появляется тень. Силуэт мужчины.

Мой Альфа.

И мое сердце снова разбивается, потому что я знаю, что он не может спасти меня.

Я не знаю, кто он. Он не знает о моем существовании.

— Омега.

Я кричу от его голоса. Я вскакиваю, откидываясь к спинке кровати, застряв между сном и реальностью.

Мне требуется мгновение, чтобы прийти в себя, и я смотрю на Нокса широко раскрытыми глазами, а он прислоняется к дверному косяку. Он одет в черную толстовку и черные брюки, такие же, как и ранее.

Его руки скрещены на груди, лицо нейтральное и невозмутимое. — Плохой сон? — Спрашивает он, и я усмехаюсь над ним.

— Нет, кошмар. Я живу этим, — огрызаюсь я в ответ.

Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Осторожно, Омега, — предупреждает он.

Я вздыхаю, глядя на одеяла у себя на коленях. Он пахнет восхитительно, его аромат — невероятный, соблазнительный аромат, но моя ненависть к нему перевешивает искушение.

— Просто отправь меня обратно, — шепчу я. — Ты не обязан это делать.

Теперь его очередь вздыхать. — Я принес тебе немного еды и сменую одежду. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили вещи завтра.

Мне не нужна твоя еда или одежда, я хочу сорваться с места.

Но все, что он принес, пахнет восхитительно.

Моя мать и раньше морила меня голодом. Я не настолько наивна, чтобы отказываться от еды, когда это мой источник энергии.

Кроме того, моя нынешняя одежда испорчена, так что я возьму все, что смогу достать.

Он оставляет их рядом с дверью, не потрудившись зайти в комнату. Прежде чем я успеваю ему ответить, он закрывает ее, оставляя меня наедине с вещами в спальне.

Мой аромат, должно быть, соблазняет его, точно так же, как его аромат соблазняет меня.

Зачем держать меня здесь? Какой смысл, если