3

МИА

Я застываю, когда Альфы уходят за моей спиной. Я слышу, как отъезжает внедорожник, а мой похититель смотрит, как он исчезает из виду.

Затем его внимание снова переключается на меня.

— Вы не можете этого сделать, — пытаюсь я снова, тихо. — У меня есть пара, кто-то там…

— Ты никогда не встретишь свою пару. — Он с отвращением сплевывает. Он хватает меня, его длинные пальцы обхватывают мое запястье, и он втаскивает меня в свой дом, закрывая за нами дверь.

Мой гнев вспыхивает. — Что, черт возьми, с тобой не так? Как ты мог…

Быстро, как молния, его рука хватает меня за лицо, заставляя сжать губы. — Будь осторожна, когда разговариваешь со мной, Омега, — шипит он, его мятное дыхание обдает мое лицо. Его запах усиливается, и моя внутренняя Омега неловко извивается.

Моя голова раскалывается, глаза наполняются слезами гнева, но я сохраняю спокойствие.

Он делает глубокий вдох, затем медленно отступает от меня. — Они дали тебе подавляющее? — Он лает.

Я качаю головой, и из моих глаз текут предательские слезы. — Только успокоительные, — шепчу я.

— Черт возьми, — бормочет он себе под нос. Он указывает на кожаное кресло у стены. — Сядь. Не двигайся с этого места.

Я смотрю, как он уходит, ненависть и страх терзают мою душу.

Побежденная, поддавшись действию успокоительного, я падаю в коричневое кресло. Опускаясь на плюшевую подушку, я, наконец, осматриваю обстановку его гостиной.

Мебель аккуратная и простая. Перед кофейным столиком из красного дерева стоит диван в тон. Вдоль стен стоят книжные полки, а в углу — мраморный шахматный набор.

Но мои исследования недолговечны, поскольку мой похититель возвращается ко мне, его губы сжаты в тонкую линию, в руке что-то маленькое.

Шприц.

Больше никогда.

Я пытаюсь вскочить со стула, но он удерживает меня и втыкает иглу мне в руку, прежде чем я успеваю вырваться. Я вскрикиваю от неожиданности, всхлипывая, когда игла впивается в мою кожу.

— Перестань сопротивляться, — шипит он. — Я помогаю тебе.

Он отпускает меня, и я потираю больное место на руке. — Помогаешь мне? — Недоверчиво спрашиваю я. — Что ты можешь сделать, чтобы помочь мне?

Его глаза сужаются. — Это, — говорит он, стоя надо мной и держа шприц. — Это подавляющее военного класса. Это отсрочит твою течку и сделает ее гораздо менее сильной.

Мои щеки пылают, когда я представляю, как у меня наступит Течка перед этим мужчиной.

Я смотрю на него в ужасе, по моим щекам текут слезы. Он делает шаг вперед и опускается на колени, его лицо оказывается на одном уровне с моим.

Он настолько привлекателен, что это причиняет боль. Вблизи его губы полные и плюшевые, глаза яркие, как небо.

Он выглядит как падший ангел.

— Позволь мне кое-что прояснить для тебя, — мягко говорит он. — Теперь ты моя. Ты ешь, когда я говорю, ты спишь, когда я говорю, ты, блядь, дышишь, когда я говорю. Ты понимаешь?

Я хочу убежать от этого кошмара. Но я киваю, заставляя себя сохранять спокойствие.

— Зачем вам это делать? — Шепчу я. — У меня есть пара. Там меня кое-кто ждет…

Я пытаюсь воззвать к той человечности, которая у него еще осталась, но это бесполезно.

— Эта жизнь закончена. — Он встает и отходит. — У тебя нет чипа. Никто тебя не найдет.

Я прикусываю губу, чтобы не закричать.

Он отнял у меня свободу. У меня был шанс на будущее, далекое от страха и жестокого обращения. В ту минуту, когда меня чипировали и подобрали мою пару, меня бы ждала новая жизнь.

Я могла бы начать все сначала, с кем-то, кому суждено полюбить меня.

Вместо этого этот ублюдок потащил меня в Ад.

— Вставай, — рявкает он, и я подчиняюсь, оцепенев от горя. — Я покажу тебе твою комнату.

Я заставляю свои ноги двигаться.

ГЛАВА 4

СТЕФАН

Я оставил ее себе. Я должен был.

Видя ущерб, который она причинила Карру и Алеку, я знал, что она не протянет и дня в их присутствии нетронутой.

Она боец, а Спасители не любят бойцов.

Они скорее усыпят ее, чем будут мириться с ее выходками.

Из-за моих правил они знают, что лучше не причинять вреда Омегам.

Но если это то, что случилось с ней во время поездки на машине…

Я чувствую запах ее страха, но превыше всего — ее пламенный гнев, ярость от того, что я сделал.

Она не понимает, что альтернатива была бы намного хуже.

— Ты должна знать, — небрежно говорю я, когда она следует за мной, ее сладкий аромат витает в коридоре, — тебе было бы намного хуже, если бы я не вмешался. Ты слишком темпераментна для них, учитывая следы укусов, которые ты оставила на моих сотрудниках. Ты бы плохо справилась с их заботой.

Она фыркает у меня за спиной, и я борюсь с ухмылкой.

— Твои сотрудники? Ты кто, босс мафии?

Мы почти дошли до конца зала, и я заливисто смеюсь. Впервые за несколько месяцев я улыбнулся, пусть и ненадолго. — Конечно. Если это то, во что ты хочешь верить, Омега.

Я поворачиваюсь к ней лицом, когда мы подходим к двери. Ее темные волосы спутаны, светло-карие глаза сияют.

Она красива, и это приводит в бешенство.

— У меня есть имя, — шепчет она.

Миа.

— Ты Омега, — просто говорю я. — И ты будешь откликаться на любое мое обращение.

Слова жестоки даже для меня, но это неспроста.

Цель, которую она не поймет.

Она смотрит на меня с недоверием, но я игнорирую ее, открывая дверь. Я не планировал никого приглашать сюда, но свободная спальня меблирована, и пока сойдет.

— Внутри есть ванная, где ты можешь помыться, а под раковиной — аптечка первой помощи.

Она стоит в дверях, оглядываясь на меня, потом на кровать, дрожа.

По крайней мере, я могу заверить ее в этой части.

— Я не собираюсь навязываться тебе, если это то, о чем ты беспокоишься. — Огрызаюсь я. Она бледнеет от моих слов, но не выглядит такой напряженной, как раньше. — Ты сама переживешь свою Течку.

Она качает головой. — Зачем ты это делаешь? — Она шепчет. — У тебя нет своей пары? Разве это не ранит тебя так же сильно, как меня?

Я старательно сохраняю непроницаемое выражение лица, игнорируя острую боль в груди.

Она не ошибается. Находиться рядом с Омегой во время Течки крайне некомфортно, но подавляющие средства сделают это терпимым.

— Помойся. Утром я принесу тебе еще подавляющих средств.

Она по-прежнему не двигается.

— Мне нужно заставлять тебя? — Я огрызаюсь.

— Ты Коллекционер, — выдыхает она вместо этого.

Я ошарашенно смотрю на нее. — Что?

— Верно? Вот что это такое. — Она дико жестикулирует вокруг. — Ты забрал меня. И Коллекционеры…

Она не могла ошибаться сильнее.

— Я не гребаный Коллекционер, — рычу я, и