Шрифт:
Закладка:
Глава 4
Очередная неделя проходит, как в вязком тумане. Симптомы болезни отступили на третий день, но желания встать с постели с тех пор так и не возникло.
Ничего не хочется. Время превратилось в черепаху. Мечты — в груды пепла.
Даже приемы пищи сродни пыткам. Мачеха преобразилась в инквизитора. Она
каждый раз лично заходит в мою комнату и строго следит за тем, чтобы я поела. Проявляет мнимую заботу.
— Поругалась с Андреем? — в один из своих надзирательных визитов интересуется она.
На ней темно-зеленый халат в мелкий цветочек, светлые волосы собраны в высокий хвост. Неизменна лишь броня безразличия в голубых глазах.
Ничего не отвечаю. Молча отодвигаю от себя тарелку и перестаю насильно впихивать в себя рисовую кашу.
В последующие приходы она ничего не спрашивает. Только раз тихо произносит:
— Все наладится, Северин. Помни, что в твоей крови серебро.
Но в ее словах я остро ощущаю затаенную усмешку, обернутую в равнодушие.
Сидя на кровати, бесцельно смотрю на противоположную стену и вновь задаюсь неразрешимым для себя вопросом.
Почему папа на ней женился?
Почему после смерти мамы он взял в жены ее дальнюю родственницу?
Ну и что, что она отдалённо напоминает маму. Какими-то общими чертами они с ней похожи, да. Но ведь это лишь внешнее сходство, не более того. Мама была другой. Намного лучше. Совершеннее. Во всем.
*
Стоя перед зеркалом, придирчиво изучаю свой наряд. Я выбрала закрытое черное платье с расклешенной юбкой и уложила волосы в аккуратный пучок.
Безуспешно убеждаю себя, что потеря пары килограмм при моем худощавом телосложении не так сильно бросается в глаза. Девушка из отражения криво усмехается в ответ.
Темные круги под глазами тщательно спрятаны под слоями консилера. Первый раз в жизни я использовала розовые румяна, чтобы хоть как-то приглушить бледность лица. Вроде бы у меня получилось. Или это снова самовнушение?
Сегодня должны начаться съёмки дипломной работы Андрея. Еще недавно я с замиранием сердца ждала этого дня. Волновалась, подолгу репетировала и не верила, что главная роль моя. Одна только эта мысль порождала в теле волны бесконтрольной радости.
А сейчас — пустота. Сквозняк. И река печали, в которой запросто можно упасть на самое дно.
Нет никакого желания куда-то идти. Тем более нет желания идти туда. Как мне себя вести? Смогу ли я остаться спокойной и не выдать всю ту горечь, которая засела на сердце?
Несколько раз я предпринимала попытки написать кому-нибудь из группы, что вряд ли приеду. Находила тысячи причин вежливо снять с себя награду, превратившуюся в тяжкое бремя. Пальцы быстро печатали сообщение, а потом так же быстро его стирали. Раз за разом. Снова и снова. Но так и не решились нажать на заветную кнопку «отправить».
От папы я часто слышала, что нельзя смешивать работу и личную жизнь. Он говорит, что это в высшей степени не профессионально.
Получается, если я откажусь от проекта — поступлю плохо. К тому же подведу остальную команду.
Да, всем известно, что на роль меня утвердил сам Андрей. Но я не имею права вымещать свою злость таким некрасивым образом. Не могу подставлять под удар других, никак не связанных с нашими с ним отношениями, людей.
— Ты сегодня куда-то едешь? — удивлено замечает папа за завтраком.
— Сегодня первый день съёмок «Зимней Принцессы», — не отрывая глаз от тарелки с омлетом, отвечаю я. — Помнишь, я тебе как-то рассказывала...
— Это разве не работа этого твоего дешевого женишка? — брови отца сталкиваются в недовольстве.
— Его.
Я сотни раз просила не называть так Андрея, но папа никогда не слышит меня. Он то и дело использует это уничижительное слово, когда говорит о нем.
— И ты поедешь?
— А что такого? — решаюсь поднять взгляд, но отец только ухмыляется.
— Я не вчера родился, дочь. По твоему поведению понял, что между вами что-то случилось. Вот скажи, он хоть раз навестил тебя во время твоей болезни? Хоть бы цветы прислал или открытку. Или даже на это денег не хватает? И за этого жалкого слюнтяя ты собираешься выходить замуж?
Опускаю глаза обратно, но успеваю заметить, что лицо мачехи, как и всегда, полностью непроницаемо. Она сидит с прямой спиной и разрезает на тарелке какие-то фрукты. У неё особая диета. Только овощи, фрукты и рыба, приготовленная на пару.
Скрывать от них дальше правду не имеет смысла.
— Мы с Андреем расстались. — коротко сообщаю я. — И замуж я за него больше не собираюсь.
Внутренне съёживаюсь и отгоняю от себя картинки того дня. Воспоминание той двери стало для меня чем-то вроде личного триггера.
— Он тебя обидел, Сева? — строго спрашивает отец. Вся веселость тут же сходит с его лица.
— Нет.
— Ты уверена? Если я узнаю, что этот паршивец…
— Папа, нет. Я сама так решила. И, пожалуйста, давай больше не будем возвращаться к этой теме.
Воцаряется тишина. Но лишь на пару минут. Вскоре папа громко ухмыляется и никак не скрывает радость от услышанного.
— Хоть что-то приятное за утро. — широко улыбается он. — Конни, я же говорил, что моя Севушка осознает, какое ничтожество ее женишок.
— Папа, пожалуйста...
Сказанные им когда-то слова болезненно всплывают в памяти. Он с самого начала был против наших с Андреем отношений. Даже грозился отправить меня в другую страну или посадить под домашний арест. Я отчетливо помню, как он сказал тогда:
— Хорошо, Севушка, хорошо. Будь, по-твоему. Раз так сильно хочешь встречаться с этим дешевым отродьем, я не стану чинить препятствий. Но однажды ты сама поймешь, что безродный оборванец из неизвестного захолустья никогда не станет парой для благородного металла! Придет время, и он тебя разочарует. Поверь моему опыту, дочь. Однажды он выберет не тебя.
Тогда я не хотела ему верить. Меня ранили те слова. Доводили до слез. Но больше всего мне было обидно за Андрея. Я не понимала почему папа так к нему категоричен.
А Андрей…
Андрей был для меня самым лучшим человеком на свете. Не считая, конечно, папу. И меня нисколько не волновало, присутствует ли в его крови металл или нет. Я знала, что у него доброе сердце и этого было достаточно.
—
