Шрифт:
Закладка:
— Мы зарабатываем деньги. Что еще надо?
— Статус. Уважение. Репутация.
— У меня все это есть. И страх тоже — это важнее. Люди здесь знают, что со мной не стоит связываться.
— Немногие ценят хвастунов, Дрок. Я не из их числа.
— Этот хвастун держит банды в узде, а деньги текут рекой, и все это не привлекая внимания, чтобы выглядеть законным.
Каллион издал разочарованный звук, что-то вроде щелкающего рычания.
— Я зако…
Дрок прервал эртраксана с гортанным смехом.
— Да, и я управляю здесь невинным танцевальным клубом. Вот в чем разница между нами, Каллион: ты родился с тем, что у тебя есть. Мне пришлось бороться за каждую мелочь, которая когда-либо была. Попробуй провести несколько лет в бойцовской яме на Кальдориусе, а потом жалуйся мне на это дерьмо.
— Я нахожу ваш язык неприятным.
— Да, ты находишь все во мне неприятным за исключением того, что я приношу тебе прибыль. Теперь мы поговорим о дистрибуции или как?
— Как только я отпущу своего питомца, да.
— Я не возражаю против нее.
— Ты смотришь так, как будто хочешь прелюбодействовать с ней.
— Мне нравится наблюдать за ней. Смотреть на нее определенно приятнее, чем на тебя, Каллион. Когда-нибудь ты должен наконец подпустить меня к ней.
— Как раз тогда, когда я предположил, что ты не можешь быть отвратительнее. Этот поступок низок даже для тебя, Дрок. Это животное здесь, чтобы выступать для нашего визуального развлечения и немногим больше. Я был бы небрежен, если бы позволил кому-либо из моих коллег, даже самым неприятным, опуститься до такой низости.
Дрок снова рассмеялся, более насыщенным звуком.
— Ты спятил. Ты заплатил небольшое состояние, чтобы заполучить ее, и мог бы вернуть эти инвестиции в сто раз больше, если бы время от времени сдавал ее в аренду. Черт возьми, половина моего персонала хочет попробовать ее, просто чтобы узнать, каково это. Она выглядит мягкой. Очень мягкой.
— Я больше не желаю этого слышать, — отрезал Каллион. — Если ты не можешь сосредоточиться на текущих важных делах, я…
— Хорошо, хорошо. Отправьте ее на нижнюю сцену. Мои клиенты ценят хорошее шоу.
— Она моя, Дрок. Не развлечение в твоем доме разврата.
— Если бы я не знал, что все эртраксаны придурки, Каллион, я мог бы подумать, что ты единственный, — ответил Дрок. — Отправь ее на сцену. Люди будут наблюдать за ней, а это значит, что они будут покупать выпивку и наркотики немного дольше. Когда мой бизнес будет процветать, ваш тоже.
— Хорошо. Иди.
Разговор прекратился, и другие звуки вернулись в сознание Тентила. Танцовщиц на сцене впереди сменила высокая обнаженная женщина-крен с длинными заостренными ушами, двумя трехсантиметровыми бивнями, торчащими изо рта, и маленькой грудью. Она покачивалась в быстром ритме, всплески яркого цвета вспыхивали на ее коже, дополняя движения. Грохочущие басы с танцпола внизу перекрывали музыку, доносившуюся со сцены, гулкий ритм, который просто не совпадал с преобладающей песней.
Если Каллион или Дрок заговорили снова, Тентил этого не заметил, движение на лестнице привлекло его внимание и удерживало как в тисках. Земная женщина спустилась с верхнего уровня, ее длинные ноги по одной появлялись из-под ткани юбки с каждым шагом вниз. Его взгляд опустился на ее изящные пальчики с короткими накрашенными ногтями, видневшиеся сквозь босоножки. На ее лодыжках сверкали золотые браслеты, а стройные икры переходили в подтянутые бедра. Это были ноги танцовщицы, превратившей свое тело в точный инструмент. Грация, мастерство и уверенность пронизывали каждое ее движение, несмотря на скромно опущенный подбородок.
Его глаза поднялись еще выше, подгоняемые бешеным стуком сердца, который заглушал музыку.
Широкий, богато украшенный пояс удерживал слои ее юбки на бедрах. Ее живот был обнажен выше пояса, восхитительный участок неповрежденной плоти от изгиба бедер до груди. Материал, прикрывающий ее грудь, был темно-синим с металлическим отливом, в тон поясу, с тонкими золотыми вставками. Массивное ожерелье, больше похожее на ошейник, чем на ювелирное изделие, охватывало ее стройную шею. Нижняя треть ее черных волос, свободно спадавших на плечи и по спине, была окрашена в ярко-голубой цвет, который постепенно переходил в более темный.
Ее лицо дольше всего привлекало его внимание. В чертах была знакомая симметрия, конфигурация, обычная для многих разумных существ в Бесконечном Городе, но ее лицо было мягче, утонченнее и выразительнее, чем у большинства существ, с которыми он сталкивался.
Легкая складка полных розовых губ выражала печаль, настолько сильную и неуловимую одновременно, что она пронзила его грудь. Ее отведенный взгляд не скрывал невыразимых эмоций, искрящихся в обрамлении темных ресниц.
Тентил наблюдал, как она шла по среднему ярусу к большой центральной лестнице, ведущей на нижний уровень. Она не подняла глаз, хотя многие люди вокруг нее пялились, когда она проходила мимо. Как ни странно, большинство из тех, кто заметил ее, отступили с пути, некоторые из них бросали обеспокоенные взгляды на ближайших охранников. Ноги двигались сами по себе, Тентил последовал за ней. Ему казалось, что он плывет сквозь пустоту Космоса, не слыша ничего, кроме биения собственного сердца, не видя ничего, кроме землянки.
Женщина спустилась на нижний этаж. Тентил остановился наверху лестницы, когда толпа, захваченная глубокими ритмами музыки, выпивкой и наркотиками, расступилась перед землянкой. Казалось, никто не желал подходить к ней на расстояние вытянутой руки. Смутные, наполовину сформировавшиеся предположения крутились на задворках сознания Тентила, но он был слишком увлечен, чтобы прислушаться к ним.
Кто была эта женщина? Обладал ли ее вид какой-то экстрасенсорной силой, о которой он не знал, которая околдовывала окружающих?
Как простой взгляд на нее вызвал в нем такую реакцию?
Опустив взгляд, землянка направилась к сцене. Ее шаги оставляли на полу светящиеся пятна, несомненно, часть клубных спецэффектов, которые сохранялись в течение нескольких секунд, прежде чем исчезнуть. Только когда погас свет, толпа заполнила пространство после ее ухода. Смелость и уверенность ее походки никак не вязались с отведенным взглядом и скорбным выражением лица, с которым она проходила мимо Тентила. Это только еще больше заинтриговало его. Внешне она была суммой противоречивых частей, которые не должны были сочетаться друг с другом.
И он хотел ее так, как никого другого раньше.
Землянка достигла края сцены и, не теряя энтузиазма, взобралась на нее. Ближайшие охранники не сделали ни малейшего движения, чтобы остановить ее, они даже не бросили на нее мимолетного взгляда. Она прошла вдоль сцены, остановившись только для того, чтобы снять босоножки. Выражение ее
