— Я туда не проеду, — заявил ягуар.

— Здесь не больше километра, так дойдем.

На месте бункера возник черный каменный круг, отполированный до зеркального блеска. Не было сомнений, что это верхушка цилиндра глубиной метров пятнадцать, а то и больше.

Рита заплакала, опустившись на колени. Я не удержался и погладил ее по голове.

— Я только хотела увидеть…

— Где умер твой отец? — подхватил я.

— Как ты догадался?

— Я видел вас на фотографии. Мы еще можем узнать, как он умер.

Я рассказал ей про флешку мусорщика.

— Вы смогли ее прочитать?

— Она слишком старая для меня. Даже дом спасовал, хотя он напичкан ридерами под завязку.

Мы вернулись к ягуару.

— Лиза, можно я поведу? Сэкономим немножко времени.

— Не называй меня так. Лиза погибла пятьдесят лет назад. Не хочу быть ею, больше не хочу. Зови меня Ритой или «эй ты». Все сгодится, кроме Лизы. Вернемся домой, — Рита запнулась, — в дом. Я найду способ прочитать флешку, я должна знать.

Спальня

Мы сидели на кровати и держались за руки. Кажется, я уже не смогу обойтись без этого. Это гораздо, гораздо приятнее, чем поглотить лису. А главное в моей жизни появился смысл, появился человек.

— Ты — последний человек на земле. И ты жива. И никакие мусорщики, никакие угледобытчики не прекращали род людской. В принципе, это конец войны.

— Но никто же не знает…

— Когда ты воскресла?

— Десять лет назад.

— Лиза, я раскусил тебя за пару часов. Как ты могла скрываться десять лет?

— Сам подумай, десять лет скрывалась, и вот сегодня все с цепи сорвались и стали меня травить. Как только встретилась с тобой… Может, причина в тебе? Может, это с тобой произошло что-нибудь необычное?

— Я нашел бункер твоего отца.

— Конечно! Все из-за флешки с памятью мусорщика. Это же черный ящик. Наверное, там записано, как взбесившийся мусорщик Холивар Мо убил папу. А-Стайлс хочет заполучить память, чтобы доказать свою правоту, а Холивар, напротив, — уничтожить тебя, флешку и всех свидетелей.

— И война кончится раз и навсегда, — прошептал я.

— Слейся со мной. — Лиза погладила меня по щеке. — Но не как робот. Как это делают люди. Делали. Ты понимаешь, о чем я?

— Я постараюсь.

— Я схожу в душ. В этом доме замечательный душ. А ты готовься.

— Не подсматривай, — сказал я дому.

Дом не ответил. И куда девалась его словоохотливость? Стеснялся он, что ли?

По дому пробежала дрожь, будто маленькое землетрясение. Я подошел к двери в ванной.

— С тобой все в порядке?

— Я случайно зеркало разбила!

— Не поранилась?

— Ничего, только зеркало жалко, оно было такое красивое.

— Дом отрастит новое. Отрастишь?

Дом молчал.

Позади меня с тихим звоном разлетелось окно. Я выглянул наружу. Черный сарайчик вливался в стену дома совсем рядом с крыльцом, и никакого амбарного замка там уже не было.

— Альт!

Я обернулся. Лиза, завернутая в полотенце, стояла, прислонившись к стене.

— У меня голова кружится.

Она протянула руку, и я машинально схватил ее. Лиза крепко сжала мою ладонь, ноготки впились мне в кожу.

— Я не могу пошевелиться.

Я увидел, что она не прислонилась, она стала частью стены.

— Мне плохо, Альт!

— Неудивительно — нельзя жрать все подряд.

— Альт, что ты говоришь?

— У тебя губы синие. Ты пыталась поглотить дом?

— Это он напал на меня.

— Он бы не стал. Ты для него почти человек. Это с нами, монстрами, он еще мог пободаться.

— Это он, он напал! — синева медленно заливала ее лицо.

— Какая теперь разница? Ты его поглотила. Шутка в том, что домик-то зараженный, у него гостиная и полсада в карантине. Ты не видела, это еще до тебя произошло. Но когда вы так волшебно слились, карантин исчез, и вся зараза хлынула на тебя.

— Как я могла?

— Ты не Лиза, так? Мне даже не интересно, кто тебя послал, Холивар Мо или А-Стайлс. Вы правы, никто не хочет прекращать войну. Ты специально молола всякую чушь, чтобы я принял тебя за глупенькую человеческую девушку?

— Твоя Лиза уже пятьдесят лет, как мертва, я говорила. Но я не желала зла тебе!

— Только слиться со мной и поглотить вместе со всеми секретами. Прощай, имитатор.

— Помоги мне! Альт!

— Я не знаю, как.

До двери было не добраться, поэтому я вышел в окно.

Первая часть. Протезист

«Я обращаюсь к цивилизованному миру

на тарабарском языке, и он отвечает мне тем же»

Курт Воннегут. «Мать тьма»

2075.09.23. 12:00

Кира Санс, директор по связям с общественностью компании «А-Стайлс», выбрала для оформления презентации стекло и свет. Дизайнеры предлагали менять цвета, подчеркивая общую концепцию новой серии, даже смоделировали эффект на компьютере, Кира после недолгих сомнений сказала: «Нет».

— Белый свет, льющийся отовсюду. Пусть гостям кажется, что они умерли и попали в рай.

Ей показалось, что дизайнер мысленно покрутил пальцем у виска. Не беда, она босс.

Кира пыталась договориться с теннисисткой Кларой Рольф, девочкой-мальчиком, но икона унисекса за использование своего личика запросила сумму невероятную и неприличную.

Дизайнеры посовещались и предложили Кире позировать самой, считая, что делают комплимент.

— Грешно не использовать вашу модельную внешность, — шептал ей арт-директор.

Кира прекрасно выглядела в свои «за тридцать». Высокая, худая блондинка, мечта модельера.

— Ты бы хотел войти в каждый дом дворником или, прости господи, горничной? — спросила Кира арт-директора.

Художник явно не был против.

После очередного мозгового штурма дизайнерский отдел предложил базовый образ полностью разработать на компьютере. Пока Кира изучала эскизы, у нее сложился сценарий представления.

Презентация состоялась в конференц-зале в одной из «Свечей» — семи небоскребов в аптауне Торнадо. Этажом ниже располагался центральный офис продаж. На улице перед главным входом тосковал пикет луддитов, слишком малочисленный, чтобы помешать гостям или даже просто привлечь внимание.

Уже на пороге Кира поняла, что ее задумка удалась. Зал выглядел фрагментом другой реальности.

Сцену закрывал световой занавес с логотипом «А-Стайлс». Ровно в полдень он отключился.

После рассчитанной трехсекундной паузы с потолка на сцену упало семь капель жидкого металла. Ударившись о пол, капли застыли шарами. Кира хлопнула в ладоши, шары начали тянуться вверх, в блестящих колбасках постепенно проступали человеческие черты. Превращение это сопровождалось расслабляющей музыкой, приятно напоминая стриптиз.

Через пять минут андроиды новой серии «Ртуть» выстроились шеренгой на сцене, одинаково безликие и одинаково прекрасные. Светловолосые бестии в белых теннисных майках и шортиках визуально растворялись в заднике сцены. Роботы не шевелились, не дышали, смотрели в одну точку, напоминая дорогие манекены. Восхищенного