— Слышала, вы уезжаете? Как лишенной имени, вам больше не положено прислуги. Я могла бы… Могла бы взять вашу прислугу себе, чтобы вам не пришлось беспокоиться об их дальнейшей судьбе.

Мне понадобилась вся выдержка, чтобы не вцепиться ей в горло. Какая-то баронесса требует себе во фрейлины графинь и виконтесс, называя их прислугой! Тут из простолюдинок только одна Инес.

Что здесь происходит? Меня лишили буквально всего, но едва я открыла глаза после двухнедельной горячки, меня пытаются втянуть в новый скандал.

Я даже защитить себя не могу. Не теперь, когда меня саму сделали простолюдинкой-веей, как собственную горничную. Впрочем… чтобы выиграть, не обязательно шельмовать, можно играть честно.

Как там говорил Тео? Мне не нужны костыли в виде Истинной, я и сам силен. Я свои десять лет во дворце не задаром хлеб ела, вокруг меня надежный костяк, не один день эти люди мной подбирались.

— Благодарю за доброту, баронесса, — расслабленно опустилась в кресло и повысила голос. — Я ценю ваши хлопоты. Инес! Созови моих фрейлин, прислугу, эскорт и садовника, да поживее. Баронесса Вашвиль желает подобрать себе людей.

Инес упрямо выдвинула подбородок, но спорить не осмелилась. Меня потряхивало от гнева, но я упрямо удерживала на лице маску вежливого участия.

— Если вы предложите мне чаю, мы сможем расположиться с комфортом, — без особой радости в голосе отозвалась баронесса.

Я спиной чувствовала, что в смежных покоях собралось человек десять отменных сплетников. Теперь-то я понимала, зачем баронесса притащила их сюда. Можно запечатать магию, забрать титул, землю и брачные руны, но репутация выйдет из этого дворца вместе со мной.

Из-за красавца Тео, так рано и скоропостижно попавшего в брачный капкан, меня многие ненавидели, но наспех сляпанное дело мало кого убедило в моей виновности. Большинство понимали, что я стала просто политически неугодна. Что Теофас… просто хочет получить баронессу Вашвиль, а я стою у него на пути.

Маленький скандал с моим участием сделает их собственные поступки не такими отвратительными.

— Боюсь, мой статус недостаточно велик, чтобы приказывать лакеям.

Я улыбнулась с сочувственной гримасой, которую подсмотрела у императрицы, и умиротворенно сложила руки на коленях. Ну а что? Статус у меня, как у простолюдинки-веи, как я смею требовать чая от лакея, который выше меня по положению? На секунду в глазах баронессы мелькнуло что-то черное, пугающе-злое, что я успела испугаться, как бы она меня саму за чаем не отправила.

— Как вы смеете… — зашипела одна из сопровождающих баронессу дранир, но я стойко ее проигнорировала.

Первое правило двора: ты тот, с кем ты общаешься. Стоит тебе разок поскандалить с горничной, и твоей репутации конец. Будешь до конца дней ходить с прозвищем «поломойка».

Дверь распахнулась шире, и комната наполнилась людьми. Первыми зашли мои фрейлины, следом рыцарский эскорт и мелкая прислуга, набранная из таких же баронесс, вроде Вашвиль. Последним зашел садовник, ухаживающий за моим личным садом, беспрестанно оглядываясь. Ему явно было не по себе.

Начальник стражи, немолодой дранир Лассош, гремя доспехами прошел через покои и встал передо мной на одно колено.

— Приказывайте, Ваше Высочество.

Остальные рыцари эскорта слаженно положили правую ладонь на грудь у левого плеча и склонил головы, как это было принято у военных. Фрейлины присели в легком реверансе.

Я поднялась с кресла и хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

— Вейры, как вам известно, я низложена и скоро покину столицу. Баронесса Вашвиль изъявила желание помочь вам устроить судьбу при дворе в мое отсутствие.

Дранир Лассош продолжал сверлить меня тяжелым взглядом, словно и не слышал моих слов. В сторону баронессы он даже не повернулся.

— Я, Ваше Высочество, не могу остаться, брат у меня болен, поеду в свой городок, помочь ему надо.

— Дозвольте говорить и мне, Ваше Высочество, у меня мать прихворала, — отозвался эхом еще один из рыцарей.

Алексо, я взяла его еще в прошлом году, и никакой матери у него в помине не было. Я выкупила его из магического рабства в обмен на расшитое дорогими камнями платье.

Рыцари наперебой каялись, почему им срочно нужно покинуть двор. Баронесса Вашвиль молчала и стискивала подол платья, но побледнела так, что я стала опасаться за ее здоровье. Рухнет сейчас в обморок, а отвечать мне.

Фрейлины были поумнее.

— У меня, высокорожденные вейры, еще в том месяце нашли признаки магического истощения. Еду на средиземные воды, а как вылечусь, тут же во дворец и вернусь.

Это была графиня Фате, самая старая и мудрая из моих фрейлин. Здоровье у нее было железное, за всю жизнь даже не простужалась ни разу. Еще пять лет назад, совсем девочкой, я не поленилась, разобралась в деле ее сына, вытащила молодого драконира из тюрьмы.

— У меня полная комната накопителей, — неуверенно сказала баронесса. — Я могла бы…

Но Фате тут же вскричала, что не стоит, камни дорогие, а она старая, ей непременно нужно на воды…

Остальные фрейлины тоже не могли остаться служить баронессе Вашвиль по уважительным причинам. Две оказались беременны, одна выходила замуж, еще одна поступила в Академию, трое заболели и наперебой совали под нос диагнозы от лекарей.

Садовник бухнулся на колени и завопил, что он самый бесталанный человек на земле. Напутал с дозировкой удобрений и зимний сад вымер до последнего цветочка.

— Встаньте, — сказала я с сочувствием. — Садик теперь не мой, а новая хозяйка все равно на свой лад переделает.

Дозировку я рассчитала самолично еще месяц назад, когда поняла, что развод неизбежен.

— Вон отсюда! — скомандовала ледяным голосом баронесса Вашвиль.

Но ни эскорт, ни фрейлины с места не двинулись, только и было слышно, как бухается головой о пол кающийся садовник.

Баронесса была так откровенно зла, что мне пришлось вмешаться.

— Идите, — сказала мягко. — Мне тяжело с вами прощаться, но желаю вам поправить свое здоровье и здоровье ваших родственников.

Мой бывший двор неохотно потянулся к выходу. Одна из фрейлин баронессы метнулась к двери и захлопнула ее прямо перед носом у любопытствующих.

— Думаешь, победила? — прошипела баронесса. — Это я тебя уделала!

Вскочила, перегнулась через стол, уставившись мне в лицо зелеными сверкающими глазами. С печалью пришлось констатировать, что даже в гневе баронесса была ничего так. Хорошенькая.

— Если вы желаете и дальше оставаться для Тео хрупким цветком, то забудьте свои иномиряные выражения. Иначе он быстро обо всем догадается.

— Ты отправишься