И это охватило весь остальной мир: в Европе, Азии и Австралии люди внезапно обнаружили, что не могут говорить ничего, кроме правды. В некоторых местах результаты были ещё более ужасными, чем в Америке.

Английское правительство пало, когда премьер-министр признал, что не верит в собственную политику. Немецкий диктатор был убит толпой, когда произнёс речь, в которой назвал себя эгоистичным демагогом, равнодушным к реальному прогрессу своей страны.

Франция и Италия оказались на пороге войны из-за откровенного признания итальянского лидера в том, что он жаждал заполучить Савойю. Россию раздирали страшные внутренние распри, разгоревшиеся после того, как волна безумия правды заставила половину страны признать, что она ненавидит коммунизм.

В Токио военный министр заявил иностранным корреспондентам, что, когда Япония завершит аннексию Китая, она приступит к Филиппинам. Вашингтон немедленно направил ноту протеста, и возникла угроза войны между двумя странами, флоты обеих держав были мобилизованы.

Неужели весь мир сошёл с ума? Казалось именно так. Все цивилизационные институты и гарантии безопасности рушились под этой безумной волной непроизвольного правдоизвержения. Люди не знали, почему они не могут контролировать свою речь, но понимали, что это навлекает на них беду. Джон Дейли видел, как тень войны и хаоса стремительно сгущалась над миром.

Но всё это не могло так сильно угнетать Джона, как потеря Лоис, девушки, которую он любил.

Он снова позвонил ей из лаборатории, но ответил Уилсон Лейн, и его голос стал резким в тот момент, как он услышал имя Джона.

— Так это ты! Я, кажется, просил тебя больше нас не беспокоить.

— Мистер Лейн, я позвонил, чтобы сказать, как мне жаль, что всё так получилось, — в отчаянии сказал Джон.

— О, так ты изменил своё мнение о том, что я старый дурак? — спросил Уилсон Лейн.

— Нет, я всё ещё думаю, что вы старый дурак, — услышал Дейли, несмотря на то что усилием воли пытался заставить себя произнести какие-нибудь извинения.

Уилсон Лэйн разразился пятью минутами нецензурной брани, а затем повесил трубку. Джон с несчастным видом тоже положил трубку и уставился в стену.

Что он должен был делать? Что должен был делать любой человек с этим ужасным проклятием правды, обрушившемся на мир?

Он всё ещё смотрел на телефон, когда тот внезапно зазвонил. У него мелькнула надежда, что это Лоис, и он снял трубку.

К его удивлению, в трубке раздался голос доктора Джейсона Рэнда. Дейли почти забыл о своём работодателе из-за собственных проблем и безумного состояния мира в целом.

— Я звоню по межгороду из того места, где я сейчас живу, чтобы спросить вас о лаборатории, — сказал доктор Рэнд. — Вы продолжаете работать так же, как и при мне, каждый день приходя в лабораторию вовремя?

Дейли знал, что не сможет контролировать ответ. Он услышал, как безнадёжно говорит:

— Нет, теперь я каждое утро опаздываю на час или больше, и обычно ухожу на час или два раньше.

Он ожидал резкого осуждения, но, к своему удивлению, услышал, как доктор Рэнд усмехнулся в ответ:

— Хорошо, Дейли, это всё, что я хотел знать. Продолжай в том же духе, увидимся, когда я вернусь.

Дейли повесил трубку, и на этот раз на его лице отразилось удивление, когда он посмотрел на аппарат. Почему, чёрт возьми, доктор Рэнд так неожиданно обрадовался его ответу?

Он, конечно же, не хотел говорить Рэнду правду. А напротив хотел заверить его, что каждый день приходит вовремя, но, как и все остальные, ему пришлось сказать правду, несмотря ни на что.

Не потому ли Рэнд позвонил ему? Чтобы узнать, скажет ли он правду? Действительно, казалось, что Рэнд просто использовал его для какой-то проверки.

Внезапно Дейли вскочил на ноги, дрожа от возбуждения. Он вдруг вспомнил свой разговор с доктором Рэндом о правдивости за день до отъезда химика.

Что сказал Рэнд? «Этот мир был бы счастливой и безгрешной утопией, если бы можно было заставить каждого говорить правду».

Если бы можно было заставить каждого говорить правду! Но именно это и произошло — что-то сделало невозможным для всех говорить что-либо, кроме правды. Неужели это что-то придумал Джейсон Рэнд?

Было безумием так думать, сказал себе Джон. Как мог один-единственный человек сделать так, чтобы никто на Земле не смог солгать? И всё же он не мог избавиться от убеждения, что это каким-то образом сделал Рэнд. Волнуясь, он пытался вспомнить подробности их разговора.

Доктор как-то сказал, что только введя каждому какую-то сыворотку правды, можно заставить всех говорить правду. Неужели Рэнд каким-то образом сделал это? Должно быть, он применил что-то к народам Земли, чтобы так повлиять на них, причём таким образом, чтобы это подействовало на каждого живого человека на Земле.

Но ведь не было никакого способа, которым сыворотку или лекарство можно было бы ввести почти одновременно всем жителям Земли, не так ли? Затем Джон ударил кулаком по столу, и в его мозгу словно что-то прояснилось. Конечно, был способ.

Атмосфера! Если бы сыворотка или лекарство производились в газообразной форме и этот газ выбрасывался в атмосферу в больших масштабах, это в конечном итоге повлияло бы на каждого, кто дышит. Должно быть, это и сделал Рэнд.

Это было бы нетрудно выяснить, сказал себе Джон. Он быстро установил аппаратуру и вскоре уже проводил тщательные исследования образца атмосферы. Он обнаружил, что в нём содержится чрезвычайно малое количество какого-то неизвестного соединения.

Именно это соединение, этот газ, который вдыхали с каждым глотком воздуха, каким-то образом заставлял всех говорить только правду. Дейли был уверен в этом. Чтобы убедиться на сто процентов, он тщательно приготовил две маленькие химически абсорбирующие гранулы и вставил их в ноздри.

Подышав через них, он обнаружил, что воздух, похоже, ничем не отличается от обычного. И всё же они должны были впитать неизвестный газ, и если он был прав, то теперь он мог бы солгать, если бы захотел.

Он решил проверить это и подошёл к окну, чтобы позвать разносчика газет, но прежде чем мальчик подошёл к двери, Джон вытащил серебряный доллар из кучи мелких монет в своём кармане.

— Ты можешь её разменять? — спросил он мальчика. — Это самая маленькая монета, которая у меня есть.

В следующее мгновение он возликовал. Он солгал! Дэйли был единственным человеком в мире, который мог говорить не только правду!

Он отпустил мальчика, достал абсорбирующие гранулы и сунул их в карман, а затем бросился к телефону.

— Я хочу,