Шрифт:
Закладка:
– Гоголя начитались? Любите литературу?
– Не то чтобы очень, но вообще я женщина начитанная! Итак, я решила, что должна к вам присмотреться и познакомиться с вами, так сказать, без посредников и без регалий!
Женщина сделала паузу, Зверев сжал кулаки и процедил:
– Познакомились?
– Да уж…
– Ну и…
– Мне сказали, что вы здесь лучший…
– Кто же мог такое ляпнуть? – В голосе майора было столько желчи, что ею, пожалуй, можно было бы прожечь дырку в персидском ковре.
– Неважно! – Женщина вдруг преобразилась, снова превратившись из сурового опера в хорошенькую куколку. Она достала из сумочки маленькую круглую коробку, открыла ее и, достав пухо́вку, припудрила носик. – Итак, будем считать, что наше знакомство состоялось! Волгина Мария Васильевна! Как говорится, прошу любить и жаловать… – Женщина осеклась и тут же сухо поправилась: – По поводу «любить» – это я, разумеется, фигурально!
– Я так понимаю, столь же эффектно мне представляться не имеет смысла?
– Разумеется! – Красотка убрала в коробочку свою пуховку и звонко щелкнула застежкой сумки. – Итак, внеплановое совещание в кабинете вашего начальника полковника Корнева начинается завтра в девять, и вы, товарищ майор, обязаны на нем присутствовать! А сейчас мы с вами простимся, я ведь прибыла только что, поселилась в гостинице на улице Металлистов и даже не успела распаковать вещи.
Новая знакомая Зверева встала, выбросила свою сигаретку в урну и, поцокивая каблучками, гордо удалилась, ни разу не обернувшись.
Глава вторая
Когда на следующее утро Зверев с хмурой физиономией вошел в кабинет Корнева, часы показывали девять десять. Войдя в кабинет, Павел Васильевич тут же уловил приятный запах каких-то неизвестных ему духов и лишь мельком глянул на источник его появления. Зверев закусил губу и оглядел всех прочих. Сам Корнев как никогда казался бодрым и довольным, двое из оперов зверевского отдела, Веня Костин и Дмитрий Евсеев, казались хмурыми и напряженными. При этом оба отводили взгляд и старались не смотреть Звереву в глаза. Третий опер, Шура Горохов, сидевший напротив Вени, тоже казался собранным, однако от Зверева не укрылась легкая усмешка, мелькнувшая на лице Шуры, хоть тот и поспешил прикрыть рот рукой. Зверев заскрежетал зубами и недобро посмотрел на свою новую знакомую, которая сейчас сидела справа от Корнева. На этот раз на женщине был строгий синий обтягивающий жакет, белая блузка и юбка цвета беж. Зверев отметил, что и сегодня эта капитанша выглядит безукоризненно. Окинув недобрым взглядом Шуру, Павел Васильевич тихо выругался себе под нос и снова посмотрел на Волгину. Вот же гадина, похоже, она уже всем рассказала в подробностях об их вчерашней встрече. И как же его угораздило так проколоться? Кто бы мог подумать, что эта голубоглазая блондиночка из приятной глупышки вдруг возьмет и превратится в капитана УБХСС из Москвы? Павел Васильевич хмыкнул и гаденько осклабился:
– Здрасьте! Не скажу, что особо рад вас видеть.
– Здравствуйте, Павел Васильевич! Наконец-то мы вас дождались. – Женщина повернулась к Корневу. – Товарищ полковник, давайте уже начнем.
Корнев закивал:
– Да уж, давайте начнем! Итак, как я вам уже сообщил, вчера к нам из столицы прибыла старший оперуполномоченный центрального Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности капитан милиции Волгина Мария Васильевна. Сегодня утром я вас с ней уже познакомил. – Корнев по очереди посмотрел на всех оперов и перевел взгляд на Зверева. – А с Павлом Васильевичем, как нам всем известно, капитан Волгина в соответствии с ее пожеланием познакомилась еще вчера… самостоятельно. Вне, так сказать, данного здания.
Видя, как Корнев с трудом сдерживает улыбку, Зверев уселся на свой излюбленный диван в углу кабинета и изо всех сил стал делать вид, что совладал с собой. Получалось у него это не очень, он ерзал, правая щека предательски дергалась. При этом Зверев размышлял. Выходит, что эта цаца приехала вчера, сообщила о целях своего прибытия и пожелала тут же встретиться с Корневым. Когда они выяснили, что Зверев уже свалил, Степка наверняка взбеленился.
И что же было дальше? Волгина сообщила, что ей подсказали, где его можно найти, и кто же это так постарался? Зверев оглядел присутствующих и остановил взгляд на Корневе. Никто из них не знал, что он собирается в парк, и тут он вспомнил, что, уходя вчера из приемной, обмолвился, что неплохо было бы уйти пораньше и посетить Центральный парк. Выходит, что именно секретарь Корнева Леночка Спицына так его вчера подставила.
Перед тем как накануне Зверев вышел из приемной, он в очередной раз решил немного пококетничать с Леночкой и приобнял ее за плечи. Леночка взвизгнула и, как обычно, треснула майора линейкой. Обычно такие шутки сходили Звереву с рук, но вчера Леночка явно была не в духе и, видимо, обиделась. После этого наверняка именно она сообщила Волгиной, что Зверев умотал с работы раньше времени и направился в парк в надежде подцепить какую-нибудь хорошенькую девицу. Обратив внимание на внешность Волгиной и ее прикид, Леночка, скорее всего, предвидела, чем может обернуться их первое знакомство.
Пока Зверев таким образом размышлял, Корнев продолжил свое выступление:
– Итак, раз уж теперь мы все познакомились, я передаю слово нашей гостье, чтобы она сама пояснила цель своего приезда.
Волгина встала:
– Павел Васильевич, не могли бы вы пересесть к столу?
Зверев фыркнул: «Начинается».
– Я и отсюда вас хорошо слышу… и вижу.
Зверев оглядел дамочку с головы до ног и весьма неоднозначно цокнул языком. Женщина нахмурилась.
– Я не прошу вас рассматривать меня, товарищ майор! Тем более так пристально! Я прошу вас подойти, чтобы вы посмотрели на это!
Оперативница достала из лежащей перед ней папки две десятирублевые купюры и положила их на стол. Все сидящие, включая Корнева, вытянули шеи, Зверев же по-прежнему позевывал и снова пялился, но теперь уже в окно. Волгина повысила голос:
– Павел Васильевич, да подойдите же вы, наконец!
– Пашка, – зло прорычал Корнев. – Не доводи меня…
Зверев нехотя поднялся и подошел к столу.
– Деньги, и что с того? Червонцы образца сорок седьмого года, довольно новые.
Зверев взял десятирублевки, Волгина спросила:
– Как по-вашему, эти банкноты чем-нибудь отличаются друг от друга?
– Разумеется, отличаются! Серийными номерами.
– И больше ничем?
Зверев напрягся, еще раз
