— Но… но почему? — брызнула слюной тетя Лорена.

Я переплела наши пальцы с Эльвирой и повела нас внутрь. Мы шли очаровательной компанией, минуя длинный коридор, выложенный кафелем, втроем, рука об руку. А моя тетя шла впереди, ведя нас, словно экскурсовод.

Дом с девятью спальнями, залом для завтрака, двумя гостиными и кухней, способный соперничать с самым элегантным отелем города. У нас даже была курительная комната, но с тех пор, как папа приобрел в нее пару парящих кресел, туда больше никто не заходил. Кресла наносили ужасный ущерб, врезаясь в стены, разбивая зеркала и портя картины. Мой отец до сих пор сокрушается о потере виски двухсотлетней выдержки, бутылка которого хранилась в барном шкафу.

— Потому что это Инез, — сказала Амаранта. — Слишком хороша для домашних занятий, таких как вышивка или вязание, или любых других занятий для приличных леди, — она окинула меня взглядом. — Твое любопытство однажды приведет тебя к неприятностям.

Я опустила подбородок, задетая ее словами. Я не умела ни шить, ни вязать. Мне не нравилось ни то, ни другое, потому что я была ужасно плоха в таких вещах.

— Дело в твоем дне рождении, — сказала Эльвира. — Должно быть, тебя ранит, что их не будет, и я понимаю. Правда, Инез. Но они вернутся и в честь этого мы организуем грандиозное торжество. Пригласим всех симпатичных юношей, проживающих в баррио7, в том числе и Эрнесто.

Она была отчасти права. Мои родители пропустят мое девятнадцатилетие. Очередной год, когда мне придется задувать свечи без них.

— Твой дядя оказывает дурное влияние на Кайо, — фыркнула тетя Лорена. — Я не могу понять, почему брат финансирует большинство нелепых замыслов Рикардо. Гробница Клеопатры, ради всего святого.

– ¿Qué?8 — спросила я.

Даже Амаранта выглядела потрясенной. Ее губы слегка приоткрылись от удивления. Мы обе были заядлыми книжными червями, но я и не догадывалась, что она читала хоть одну из моих книг о Древнем Египте. Лицо тети Лорены слегка порозовело, и она нервно заправила за ухо выбившуюся прядь каштановых волос с серебристым отливом.

— Последнее исследование Рикардо. Я подслушала, как Кайо что-то обсуждал со своим адвокатом, вот и все.

— О гробнице Клеопатры? — спросила я. — И что именно ты имеешь в виду под финансированием?

— Кто такая Клеопатра? — спросила Эльвира. — И почему ты не назвала меня так, мам? Звучит гораздо романтичнее. Вместо этого меня назвали Эльвирой.

— Повторяю в последний раз, Эльвира — звучит величественно. Элегантно и уместно. Прямо как Амаранта.

— Клеопатра была последним фараоном Египта, — объяснила я. — Это все, что папа рассказал, когда они приезжали в прошлый раз.

Эльвира нахмурилась.

— Женщины могут быть… фараонами?

Я кивнула.

— Египтяне были довольно прогрессивными. Хотя на самом деле Клеопатра даже не была египтянкой. Она была гречанкой. В любом случае, если вам интересно мое мнение, они опережали наше время.

Амаранта одарила меня неодобрительным взглядом.

— Никого они не опережали.

Но я проигнорировала ее и переключила все внимание на тетю, приподняв брови. Любопытство жгло горло.

— Что еще тебе известно?

— Больше ничего, — сказала она.

— Но это не так, — ответила я. Эльвира наклонилась вперед и извернулась, чтобы посмотреть на свою мать, стоявшую напротив меня. — У меня есть право знать, вообще-то…

— Ну разумеется. Я сразу же побежала по первому зову, исполнять любые прихоти Инез, — пробормотала моя тетя с раздражением. — Что я говорила о любопытных дамах, которые не могут не совать свой нос в чужие дела? Амаранта никогда не позволяет себе доставлять столько хлопот.

— Но это ты подслушивала, — заметила Эльвира. Затем она повернулась ко мне, на ее губах играла взволнованная улыбка. — Как думаешь, твои родители прислали посылку с письмом?

Мое сердце учащенно забилось, когда моя обувь зацокала по кафельному полу. Прошлое письмо пришло с коробкой, наполненной прекраснейшими вещами. Потребовалось несколько минут на распаковку, и я даже не заметила, как улетучилось мое негодование, пока я рассматривала щедрые подарки. Великолепные желтые туфельки с золотыми кисточками, шелковое платье цвета розы с нежной вышивкой и причудливый верхний халат, переполненный разными оттенками: тутовый, оливковый, персиковый и бледно-морской с зеленцой. И это еще не все: на дне коробки я обнаружила медные кубки для питья и безделушку из черного дерева, инкрустированную жемчугом.

Я дорожила каждым подарком, каждым письмом, что я получала от родителей по почте, даже если это не была и половина того, что отправляла им я. Это не имело значения. Часть меня понимала, что это максимум, что я когда-либо смогу получить от них. Они выбрали Египет. Отдали ему свое сердце, тело и душу. Я научилась жить с тем, что от них осталось, даже если ощущения были, как от валунов на дне моего желудка.

Я уже собиралась ответить на вопрос Эльвиры, но тут мы завернули за угол, и я резко затормозила, позабыв обо всем на свете.

Пожилой джентльмен с седеющими волосами и глубокими морщинами, что пересекали брови на его смуглом лице, ожидал нас у парадной двери. Все мое внимание сузилось до письма, зажатого в морщинистых руках гостя.

Я оторвалась от тети с кузинами и быстро направилась ему навстречу, сердце бешено билось о ребра, словно птица, жаждущая свободы. Это был он. Ответ, который я так долго ждала.

— Сеньорита9 Оливера, — произнес мужчина глубоким баритоном. — Мое имя Рудольф Санчес, я адвокат ваших родителей.

Следующие его слова не достигли меня. Мои руки выхватили конверт. Дрожащими пальцами я перевернула его, предвкушая содержимое. Почерк на обратной стороне не был мне знаком. Я снова перевернула послание, изучая сургуч клубничного цвета, которым был запечатан конверт. В центре был изображен крошечный жук — нет, это был скарабей — и слова, слишком искаженные, чтобы можно было разобрать.

— Чего ты ждешь? Хочешь, чтобы я зачитала его тебе? — спросила Эльвира, пытаясь заглянуть мне через плечо.

Я проигнорировала ее и быстро вскрыла конверт, пробежавшись взглядом по смазанному тексту. Похоже, что кто-то намочил бумагу, но я едва обратила на это внимание, потому что наконец осознала, что читаю. Слова поплыли на бумаге, а мое зрение затуманилось. Внезапно перестало хватать воздуха, а в комнате похолодало.

Эльвира резко вздохнула у моего уха. По моему позвоночнику пробежала ледяная дрожь, словно смерть погладила меня своими холодными пальцами.

— Ну что? — тетя Лорена бросила встревоженный взгляд на адвоката.

Мой язык распух во рту. Я не была уверена, что смогу произнести хоть слово. Но когда я заговорила, мой голос был хриплым, будто я кричала несколько