Смертные в очередной раз преподнесли сюрприз. Да какой! Очевидно, сами они еще не поняли, что нашли, но увиденное в одной из статей выражение «частица Бога» уже не казалось ему просто красивыми словами, на которые так падки люди.

Сегодня не поняли, поймут завтра. Все относительно, как заявил один из них, а время — самая переменчивая штука в мире. И если, — от этой мысли Кроули, задумчиво бредущий по тоннелю, остановился, — если люди обнаружили первочастицу, или вот-вот обнаружат, значит, война между ними и силами Ада и Рая намного ближе, чем казалось ему со скамьи в Сент-Джеймском парке. И что теперь делать? Разнести этот проклятый коллайдер на куски? Да, шум выйдет изрядный, за такое в былые времена ему бы вынесли благодарность... Но люди построят другой, и очень скоро, они умеют, и продолжат поиски, и найдут, что им надо, гораздо быстрее, чем хотелось бы силам Тьмы или Света.

И тогда — добро пожаловать, новый Армагеддон, но уже без Всадников и Антихриста. И если год назад от нерадивого демона и трусоватого ангела еще что-то зависело, то теперь им остается лишь хватать пожитки и убираться на другой конец Вселенной... Или пока не торопиться? Вопросы роились вокруг взъерошенной головы, словно заряженные частицы, вылетевшие из коллайдера. Кроули вяло помахал рукой, разгоняя их. Определенно, все это надо обсудить в компании Азирафеля и двух-трех бутылок чего-нибудь покрепче.

Но просто так уйти отсюда было бы непрофессионально. Кроули огляделся и обнаружил, что стоит на дне бетонной шахты высотой с небоскреб. Одна из ее стенок представляла собой уходящие вверх ряды металлических пластин, опутанных проводами. Демон почувствовал приятное покалывание во всем теле: точно такое же ощущение он испытал, когда из любопытства однажды забрался в отсек с работающим реактором атомной станции. По всем признакам, в этом месте находилось что-то особенно интересное.

Детектор ALICE [3] Большого адронного коллайдера выполнял текущие задачи. Группа ученых находилась на своих местах, следя за поведением переменных в графиках и столбцами цифр на мониторах компьютеров, собиравших данные о ходе эксперимента.

Эти десять мужчин и женщин разного возраста и цвета кожи прибыли из десяти стран мира. Они часто спорили, к счастью, не доходя до конфликтов, но сегодня в одном решении выказали редкое единодушие: то, что появилось на всех мониторах детектора между девятнадцатью часами ровно и девятнадцатью часами одной минутой, явилось следствием ошибки в программе.

Люди здравомыслящие, физики, материалисты, они не сомневались: представшая перед ними нахальная физиономия в черных очках, с ореолом медно-рыжих волос — внезапный кратковременный сбой в работе процессоров. А также галлюцинации на почве переутомления. Да, никаких сомнений: ошибка и оптический обман.

И только один сотрудник группы никак не мог отвести взгляд от пустой поверхности своего стола, где только что стоял бумажный стаканчик с кофе. Из монитора высунулась рука в черном рукаве пиджака, цапнула стаканчик и убралась обратно, после чего физиономия осклабилась и пропала.

Вредно так много пить кофе, подумал сотрудник.

Расплющенный стаканчик удачно вписался в щель между платами. И пусть потом эти умники всей своей ученой компанией гадают, кто из них не поленился получить кучу допусков, забраться на глубину в сто метров, протиснуться туда, куда и мышь не пролезет, чтобы просто похулиганить.

Ты мчишься сломя голову — у тебя появилась новая цель.

Ты мчишься сломя голову — ты вышел из-под контроля.[4]

— Это ты в самую точку попал, старик, — Кроули прибавил громкость и опустил стекло в дверце автомобиля: гитарные проигрыши «Headlong» вырвались в ночную темноту — то ли швейцарскую, то ли французскую, все равно. Гнать ночью еще веселее, тем более, когда в мозгу вот-вот готова взорваться фейерверком ослепительная идея.

Чуть убавив звук, Кроули набрал номер Азирафаэля.

— Чего тебе? — откликнулся после пятого или шестого гудка сонный голос.

— Надо поговорить.

— Опять конец света? — Азирафаэль, похоже, проснулся.

— Не угадал: лучше! Гораздо лучше!

— Ничего не понимаю... Ты пьян? Что у тебя там, музыка? Совершенно не обязательно звонить мне с каждой вечеринки...

— Я не на вечеринке, я в машине, — Кроули выключил плеер. — Возвращаюсь из одного потрясающего места, и трезв, как проповедник.

— Ты знаешь, который час?!

— Слушай, ведь тебе на самом деле не требуется сон. Как и мне.

— Спать приятно, — Азирафаэль где-то у себя в Сохо от души зевнул. — И у меня новая подушка... Завтра, Кроули. Если это не конец света, то приезжай завтра.

В трубке послышались короткие гудки.

— Так ты и восстание человечества проспишь, — проворчал демон, нажимая отбой. А потом прибавил газу.

Тебя не остановить, и ты жжёшь без остановки,

Ты ничего не можешь, ничего не можешь,

Ничего не можешь с этим поделать.

***

Стояла темная ночь. С такой фразы хорошо бы начать детектив, но у нас, во-первых, не детектив, во-вторых, история уже две главы как началась. В-третьих, ночь в центре огромного современного города вообще не бывает темной. Словом, то была совершенно обычная лондонская не темная ночь середины лета, с ясным небом и прохладным ветерком. Несмотря на очень поздний час, на улицах Сохо царило почти дневное оживление.

Высокий, чуть сутулый человек в потертом плаще шел по узкому тротуару не спеша, уверенно, глядя прямо перед собой. Прохожих он словно не замечал. Ему уступали дорогу, но на лицах встречных мелькало удивление: им казалось, что какая-то непонятная сила заставляет их огибать пустое место на асфальте. Впрочем, они тут же забывали об этом. А человек все шел.

Дома постройки позапрошлого века сменились фешенебельными современными зданиями. У фасада одного из них в свете фонарей лоснился черным лаком и сиял хромом антикварный автомобиль. Знаток распознал бы в нем «Бентли» 1926 года выпуска в превосходном состоянии.

Человек в плаще тоже узнал его,