Шрифт:
Закладка:
И. С. Шмелеву было не дано завершить «Пути небесные». Как писала Ю. А. Кутырина «роман остановился на слове, которое явилось завершающим и всеисчерпывающим: „… Евангелие… тут все“». Но «духовный роман», как называл его сам Шмелев, был осуществлен в переписке с Ольгой Александровной: «Жизнь написала роман. Сего не выдумать. Это сердца наши — себя отдали» (из письма 21.02.1947). Сейчас, когда выполнена воля писателя и его переписка с О. А. Бредиус-Субботиной опубликована, читателям стали доступны бесценные сведения о жизни, творчестве, «пути небесном» И. С. Шмелева и той, которой были посвящены последние годы его жизни.
Л. В. Хачатурян
Возвращение в Россию
В 1990 г. я был назначен в Нидерланды в г. Роттердам настоятелем домовой православной церкви в честь иконы Божией Матери «Скоропослушницы». В Роттердаме и его окрестностях проживало несколько семей из первой волны русской эмиграции, в том числе и Сергей Александрович Субботин со своей супругой Марией Филипповной Постниковой-Субботиной. Сам Сергей Александрович был интереснейшим человеком, очень церковным и артистичным, в свое время был знаком с актером Михаилом Чеховым, певцами Ф. И. Шаляпиным и Л. В. Собиновым, певицей Н. В. Плевицкой, балериной Анной Павловой, генералом П. Н. Врангелем, философом И. А. Ильиным. Семья Сергея Субботина родом из г. Рыбинска Ярославской губернии, где священником служил его отец Александр Александрович Субботин, который скончался, когда дети — Сергей и его сестра Ольга — были еще маленькие. После 1922 г. семья Субботиных оказались в эмиграции в Берлине, где Ольга Александровна училась в Русском научном институте, посещала лекции и выступления многих писателей и философов, в 1936 г. присутствовала на лекции И. С. Шмелева. В 1937 г. О. А. Субботина вышла замуж за голландца и переехала в Нидерланды.
9 июня 1939 г. в день своего рождения Ольга Александровна написала письмо И. С. Шмелеву, который ответил на него так, как он отвечал, наверное, многим своим почитателям и читателям, хотя что-то его душу тронуло: «Благодарю за привет писателю, — писал он уже 19 июня, — я его сохраню в немалом, слава Господу, пакете писем от читателей-друзей. Ваше письмо — окрик на уныние мое». Потом последовали еще письма с той и другой стороны. Они стали обмениваться мыслями не только по поводу ежедневной жизни каждого из них, но и своими размышлениями о творчестве, окружающей жизни, политике. Обмен мнениями довольно быстро перерос в настоящую дружбу родственных душ. Через какое-то время они обменялись фотографиями.
О. А. Бредиус-Субботина скончалась 19 августа 1959 г. и похоронена на кладбище в Гааге. Затем ее переписка со Шмелевым хранилась у брата Сергея, после смерти которого в 1992 г. владелицей писем стала его вдова Мария Филипповна. Несколько раз она пыталась сжечь различные документы и письма, которые остались после смерти супруга. Я с ней часто и подолгу разговаривал, пытаясь убедить в необходимости передать переписку Шмелева в Россию. В конце концов, Мария Филипповна с громадным трудом согласилась передать письма в Россию, но только при непременном условии издать письма. Дело осложнялось тем, что у нее был рак, и смерть могла наступить очень быстро. Я через атташе по культуре посольства Российской Федерации в Нидерландах Е. Ю. Бутовта связался с РГАЛИ и получил ответ из архива в апреле 1996 г., но, к сожалению, ничего конкретного предпринять не успели — М. Ф. Постникова-Субботина умерла. Устное завещание, которое было мне дано — если удастся этот архив вернуть в Россию, то только с условием публикации писем и помощи в строительстве русской церкви в Роттердаме.
Приведением в порядок квартиры после смерти М. Ф. Постниковой-Субботиной занимался нотариус и дальний родственник со стороны Ольги Александровны, которые предложили мне (так как я последние годы много общался с Марией Филипповной) взять некоторые книги из библиотеки. Большое количество бумаг и газет было приготовлено ими на выброс. Среди этих вещей стояла и коробка, в которой, я знал, хранилась переписка. Я попросил взять эти письма. Голландцы посмотрели, что это бумаги на русском языке, старые. Поинтересовались, что это? Я объяснил, что пожелание покойной было передать эти документы в архив в Москву. Мне отдали коробку с письмами, и я до сих пор помню, как торопился быстрее спуститься по лестнице, чтобы, не дай Бог, голландцы не передумали. Так эти письма оказались у меня. Как выяснилось позднее, примерно через год, М. Ф. Постникова-Субботина все завещала Русской Церкви, но до этого момента переписка могла уже быть предана огню. В 1999 г. я передал все письма в РГАЛИ с тем же условием, что было высказано М. Ф. Постниковой-Субботиной — публикация писем и помощь в строительстве церкви в Роттердаме.
Похоронены они в одной могиле: М. Ф. Постникова-Субботина, которая сохранила письма для нас, и О. А. Бредиус-Субботина, — та, которой на протяжении последних двенадцати лет жизни писал письма русский писатель Иван Шмелев. На могиле стоит мраморный белый православный крест.
Протоиерей Григорий Красноцветов
Архив И. С. Шмелева в РГАЛИ
Переписка И. С. Шмелева с О. А. Бредиус-Субботиной входящая в личный фонд И. С. Шмелева (№ 1198), созданный в РГАЛИ в 1949 г., публикуется по оригиналам, хранящимся в архиве.
Опись 1 фонда содержит материалы, переданные в РГАЛИ сыном домработницы Шмелевых — документы к биографии И. С. Шмелева, рукописи, фотографии, оставшиеся в Москве после эмиграции писателя. В опись 2 входят книги, статьи и фотографии, подаренные РГАЛИ Юлией Александровной Кутыриной и поступившие из Парижа.
Переписка И. С. Шмелева с О. А. Бредиус-Субботиной входит в опись 3 фонда (164 единицы хранения) и содержит 638 писем самого писателя и 513 писем его корреспондентки. Несмотря на столь внушительное количество, это не полное собрание писем — в фонде находятся и пустые конверты. Часть бывших в них писем уничтожена самой Ольгой Александровной, часть сохранилась в парижском архиве И. С. Шмелева (Российский Фонд Культуры)[16]. Основная часть писем — рукописные, но ряд писем Шмелева напечатан на машинке и содержит рукописную правку автора. К некоторым письмам приложены фотографии мест, связанных с жизнью И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной, фотографии самих корреспондентов и их родственников. Иногда к письмам приложены засушенные цветы и листья, а к письму от 3 декабря 1941 г. — локон волос Ольги Александровны.
Существенную трудность при датировке писем представляют периоды активной переписки Шмелева, когда письма писались по 3–4 раза в
