Впереди официальная встреча с Барсом — крылья, мне нужны их крылья. Если Хаски не желали принимать это нововведение, то нам как-то с высокой колокольни на их мнение.

Мы занимаемся строительством многоэтажных домов, под шестьдесят этажей бывало. Не выгодно, нанимать на работу исключительно людей, обладавших способностью к полетам, таким нужно платить больше, чем обычным разнорабочим, они еще ухитрялись бастовать.

Поэтому нам нужны крылья, нанимаем обычных работников со специальностью строитель, надеваем крылья и всё. У нас в Арзонте круглый год солнце, заряд у прибора никогда не кончится, если только ночью.

Так что отец, дал важное задание — слетать к Баллийцам и встретиться со старшим Барсом. Это очень ответственное дело и если провалю… сам себе не завидую.

Не заметно подошла моя очередь. Показал документы девушке на стойке регистрации, поставил сумку на багажную ленту.

— Доброе утро! — вежливо улыбнулась работница аэропорта, немного старше моего возраста, стрельнула глазками, этакий оценивающий взгляд моей персоны. Пялься женщина — только не съешь, я предпочитаю более аппетитных, таких, чтобы было за что ухватить. Вот Ананина, ничего, аппетитная девочка, жаль сбежала, ну да ладно. Не будем о грустном.

Поставил локти на стойку перед собой, включил немного обаяния:

— Доброе! А побыстрее никак, я очень, очень спешу. Хотелось бы покончить с официальной частью и отдохнуть в зале ожидания. Понимаете, работы много…

— Конечно, — ответила служащая, глаза спрятала в компьютере перед собой, стучала по клавишам громко и раздраженно. А я подпер ладонью голову. И долго здесь стоять?

— Эмм… Максим Игоревич? — спросила вдруг женщина.

— Да? — устало вздохнул.

— Загвоздка небольшая…

— Какая?

В ответ женщина подняла взгляд на меня, а потом в бок за плечо. Инстинктивное чувство опасности, желания сохранить жизнь подсказало обернуться.

Как подсказывало сознание, так и поступил.

Охо-хо-хо! Я даже не выдержал немного рассмеялся, чтобы конечно не подумали, что совсем туго с головой.

Передо мной три КМД-ника — команда мгновенного действия, в серых, просторных костюмах и черных сапогах, без ружей, без надобности. Только в масках на лице.

— Максим Игоревич, вам запрещено покидать пределы Немии, — по центру мужик протянул руку с несколькими бумажками.

Я расслабленно спиной оперся о стойку позади себя, мы начинали собирать, кажется, любопытную толпу.

Сам же принялся изучать бумаги перед глазами: документы охранника с его положением и мой запрет на выезд. Никак улыбка не сходила с лица.

Я вернул документы и изучил троих спецов перед собой. Вместо костей — сталь, никакого ощущения боли для них не существовало, вместо крови яд, не дай всевышним силам, попадет на кожу, разъест. Эмоций у них нет, существовали посредством фамильных колец Вильмонт и Хаски.

И секретом разработки этих тварей обладали единственные в истории две известные семьи.

А самое главное вот этот урод передо мной сейчас может приказать мне перестать дышать, и я это сделаю. КМД-ки и КМЗ-ки воздействовали гипнотически на наш мозг — идеальный представитель правоохранительных органов не находите?

Мы долго изучали друг друга. Пока гипнотического воздействия военные не применяли, я бы почувствовал, но это весело!

Сука! Как же я обожаю этого расчетливого урода! Никогда не предупреждает — сразу бьет с размаху в болевую точку.

Два дня назад вытащил из-под носа у моей семьи поставщика, отец орал до пены во рту, а я-то знал из-за чего прикрыли. И сейчас — финальный удар поддых. Отец голову открутит за эту промашку с Баллийцами.

КМД-ники внимательно смотрели за моими действиями, а я не спеша достал из брюк телефон и набрал знакомый номер, абонент взял трубку почти сразу и глухо ответил:

— Алло…

— Жду три дня, а потом продам ее какому-нибудь извращенцу — старикашке.

Тишина была ответом, и я довольный оборвал связь. Подмигнул КМД-никам, подхватил обратно сумку с багажной ленты и пошел на выход из аэропорта.

Обожаю Хаски, мы друг друга стоим.

* * *

Отец за провал миссий лишал акций одной из организаций. Дело в том, что я младший сын, при рождении каждый ребенок получал по три процента акций с каждой организации нашей семьи. Старший наследник — естественно после отца будет управлять всем бизнесом, но меня не лишит доходов никак. На мои акции мне ежегодно капали дивиденды в течение жизни, на это и существовал.

Но у отца жесткая политика воспитания, провалил задание — минус три процента одной организации. Так что, Хаски здорово меня пнул, ну что же я сильнее его пну…

Всю жизнь дружил с тем, с кем надо, но и ругался редко. В ответном звонке Хаски через час не сомневался. Дружбы крепкой никогда не было, лишь взаимовыгодное партнерство.

Теперь следовало по максимуму воспользоваться сложившимися обстоятельствами, что я намерен осуществить в полной мере. Выдерну по максимуму из наследника Хаски.

Я нашел его слабость. Такая глупая, мелкая слабость, о существовании которой тот и не подозревал сам. Глупый наследник, надо же как попался.

Как чувствовал, что можно поиграть на этом фронте с Ананиной. Там прижать ее в углу у Хаски на глазах. И главное, чтобы тот слышал. Не подошел вовремя разговора на яхте, слушал, наматывал на ус, а Ананина, будто под мои карты играла.

Наведаться в «пианино», когда Хаски не было, хоть и Ананиной не было, не важно. Зачатки подозрений уже родились. Там приврать, что Ананина глазки строила и наследник в бешенстве подозревает. Подколоть насчет эмоций. И Хаски готов. Зол сам на свои эмоции и на Ананину.

Придурок продал, такого проявления идиотизма ни разу у него не видел. Даже смешно стало, Ананину не искал — без надобности. Теперь легко поймать Хаски на крючок.

Подумать только Дмитрий Сергеевич пришел в офис на оборонную промышленность в другой конец города. К обычным трудягам в шум и гам изготавливаемого оружия в жару, появился в костюме с решительным выражением лица.

— Разговор, — коротко поведал, заходя внутрь одного из самых приличных мест — кабинета управленцев. В мой кабинет. — Оставьте нас!

Приказал работникам. Моим работникам. Даже тут оставался диктатором. Пока трое подчиненных менеджеров покидали рабочие места, сидел в кресле удобно и крутился вокруг своей оси, как мальчишка. Влево на девяносто градусов и обратно. Карусель началась.

— Чем обязан? — тщательно следил за триумфом в голосе, не должен проскочить.

— Ты знаешь чем, — пока народ не весь вышел Хаски присел напротив в кожаном кресле. — Условия?

Улыбка все равно напрашивалась на уста, какая прелесть! Какое глупое, слабое место. Такая редкость. Впервые за двадцать один