На стуле сидит. Крупный, плечи широкие, взгляд его цепкий, хваткий, по мне скользит. Достаю неспешно документы из папки, усиленно делая вид, будто мне всё равно. А внутри всё дрожит. Он исподлобья на меня смотрит, руки сцеплены перед собой. Чувствую себя школьницей. Словно и не он тут в кандалах да за решёткой. Страшно мне внутри. И страх этот объяснить не могу, но он дико сбивает. Сердце в груди под сто сорок. Это раздражает меня. Я давно уже не юная барышня, боящаяся бандитов. За два года работы в органах научилась быть жёсткой, где нужно, научилась общению с такими, как он. Но стоило мне войти в камеру, вся уверенность испарилась.

- А где Дробин? – спрашивает тихо. Голос глубокий, хриплый. Даже в нём чувствуется сила этого мужчины. Он весь – сосредоточение жёсткости и мощи.

- Вы хотите видеть Дробина?

Кладу перед собой документы, устраиваюсь на стул, пряча руки от него. Делаю это специально, желая успокоиться.

- Я хочу видеть эту крысу... но только для одной цели, - он подаётся немного вперёд, в глаза мои смотрит внимательно, а я прочитать его не могу. Ничего. Совершенно. Ни взгляда его, ни мимики. Он - закрытая книга. Сложная, непонятная и страшная.

- Уверена, у вас ещё будет шанс пообщаться с товарищем майором, а пока ваше дело веду я. Романова Алёна Валентиновна, старший лейтенант…

Он не даёт мне договорить. Откидывается на спинку стула, нагло улыбаясь.

- Они там что совсем ох*ели? Списали меня со счетов, раз соплячке доверили моё дело.

И в этот момент такая ненависть вспыхивает! Наглая, бандитская сволочь! Думает, я одна из его малолетних шлюх, которые бегают за ним, раскрыв от восторга рот? Нет уж. Не на ту напал.

В ответ я лишь скупо улыбаюсь.

- Наоборот, Михаил Александрович, чтят ваши вкусы, - теперь я подаюсь к нему. Смотрю в его лицо жёсткое и вдруг понимаю, что не боюсь его. От слова «совсем». Я здесь главная. И в моих руках его судьба. Его руки по локоть в крови, и каким бы властным и могущественным он не был, я закатаю его по полной. Я сделаю то, что не смог когда-то сделать мой дед.

– Я так поняла, вам нравятся помоложе…

Он замирает. Лицо – каменная маска. Ни одной эмоции, а глаза его серые – мерзлота арктическая. Такая, что от одного касания обледенеешь.

Воцаряется тишина. Кажется, стук моего сердца слышен на всю комнату. И это бьёт по нервам. Здорово так бьёт. А потом происходит то, чего я никак не ожидала. Шторм резко подаётся ко мне, заставляя отскочить в испуге.

- Я любил её, - рычит сквозь стиснутые зубы. - Слышишь?! И та мразь, что сделала это с ней, поплатится!

Это первые его эмоции.

- Вы утверждаете, что не убивали её… А как же тот факт, что тело девушки было найдено во дворе вашего дома? А на орудии преступления были обнаружены отпечатки ваших пальцев.

Он встаёт из-за стола. Наступает на меня. Я должна позвать конвой. Я должна... Но я не делаю абсолютно ничего. Будто какая-то сила удерживает меня на месте. Интерес, любопытство? Не знаю. Но я хочу понять, что он собирается сделать. Я хочу разобраться в его голове. Мог ли он совершить это зверское преступление?

Русаков вплотную подходит ко мне. Я могу отступить, но знаю, что через пару шагов будет стена. И я не собираюсь позволять ему загнать себя в ловушку.

- Алёна… красивая ты девка, умная… - его пальцы касаются моего лица.

Я будто кролик перед удавом замираю, позволяя бандиту трогать себя.

- Не лезь ты в это дело. Сожрут тебя и не подавятся… - в глаза мои смотрит, и холодом крутит каждый орган от его взгляда. Неживой он. Полный темноты.

Шторм отходит, возвращаясь на место, а меня только сейчас отпускает. Понимаю, что натворила. Злюсь на себя. Он же бандит, Алёна! Он убийца, а ты только что позволила прикоснуться к себе. Тут же захотелось умыться.

- Я услышала вас, - возвращаюсь к столу. - Вы должны рассказать всё до последней детали, - мой голос строгий, а движения слишком резкие. Я нервничаю. И он раскусил меня. Это полное фиаско.

Он ухмыляется. Пожав плечами, устраивается на стуле.

- Я не убивал её. Это всё, что я могу сказать. Я не шучу, Алёна. Не знаю, с какой головы тебе доверили это дело. Не знаю, как Дробин позволил упустить его, видимо, и на него у начальства большой зуб. Вот только тебе не справиться, девочка…

Я в ярости. Смотрю в его глаза наглые и думаю о том, как таких земля-то носит.

- Алёна Валентиновна – это раз. А во-вторых, моя молодость и внешность не должна путать вас. Я не Ольга. И не поведусь на сороколетнего бандоса, вдохновившись романтикой криминала.

Он молчит. Только взгляд его скучающий скользит по лицу.

- Я не девушка, я - следователь, поэтому оставьте свои приёмы на будущее… хотя, возможно, они вам не понадобятся.

Я поднимаюсь с места, собирая Я поднимаюсь с места, собирая документы в папку. На сегодня хватит.

- На этом все. Завтра мы поедем на следственные действия. Будьте готовы, - развернувшись, направляюсь к выходу.

- Нет, - раздается грозное за спиной.

Оборачиваюсь.

- Я не поеду туда.

Удивительно, но после того как я заявила о том, что мы вернемся на место преступления, в нем вспыхнула злость. Мучает совесть? Вряд ли. Я видела фотографии с места убийства. Тот, кто сделал это с юной девочкой – хладнокровный ублюдок. И все доказательства указывают на то, что это сделал он.

- Если вы не будете сотрудничать со следствием, вы получите огромный срок.