живот, а затем легонько толкнуть шокированное тело, дабы то улетело в пенные буруны, оставляемые винтами «Кристины». Капитан Лирм заслуживал совершенно иного отношения. Принадлежность к военным, чертовски долгая выслуга лет, должность капитана не какого-нибудь заштатного крейсера, патрулирующего морские пути, а такого чудовища, как океанический межконтинентальный корабль, представляющий из себя натуральный плавучий город. Относиться к подобному индивидууму следовало с максимальным возможным уважением.

- Сэр, мне нет пятнадцати лет. Сэр, - отчеканил я, заставив морского волка удивленно моргнуть, - Семейные обстоятельства.

Присутствующие в шоке переглянулись. Скажи я, что являюсь на самом деле бабушкой Его Величества Генриха Двенадцатого, прозванного Умеренным, удивления было бы меньше. Аристократический Кодекс принят почти всеми странами мира, его общие положения знают даже простолюдины. Одно из основных – дети дворян, не достигшие совершеннолетия, которое у них в пятнадцать лет, не приобщены ни к каким делам рода, включая политику. Читаю по глазам присутствующих проступающую уверенность, что я проник на борт нелегально. Неприятно, придется опять разбрасываться информацией. Чертов жулик.

- Не утруждайте себя подозрениями, капитан. Я четвертый сын, - говорю я безо всякого желания.

Лица окружающих пытаются разгладиться, но терпят неудачу. Пусть их, информации достаточно, чтобы следствие было прекращено. Свидетели, как здоровяк схватил меня за плечо, вот стоят, глазами хлопают. Капитан все прекрасно понимает, но просто так сдаваться не хочет.

- Пусть даже вы, сэр Алистер, и четвертый сын, - выделяет он голосом мое место в иерархии, - Но неужели вы не могли применить свои особые возможности, чтобы решить конфликт менее кроваво, нежели чем через пулю из «Клатча»?

…и вот он переступает грань. Это требует урока. Небольшого.

- Особые, как вы выразились, возможности, капитан Лирм, не применяются по столь ничтожному поводу, - процедил я, почти за гранью манер. С другой стороны, здесь не вежливая беседа и все это понимают.

Вопросы ко мне исчерпаны давно, я уже назвал свой возраст, а характер этих вопросов преследует лишь одну цель – капитан желал сбросить вину за убийство под мою ответственность, вместо того, чтобы вляпываться в следствие. Оное неминуемо раскроет факт, что пассажир был проблемный, но службы безопасности судна сработали плохо. Увы ему.

Слушание окончено, капитан грузно поднимается с места, все присутствующие, включая меня, идут на выход из каюты, в которой происходил этот фарс. Щелчком выбиваю из портсигара новую сигарету, но за зажигалкой не тянусь. Вместо этого, подношу к кончику табачной палочки указательный палец, коротко вспыхивающий алым пламенем, и прикуриваю. Затягиваюсь, многозначительно смотрю на стоящего рядом капитана, играющего желваками. Тот хочет что-то сказать, но, одергивает сам себя и, взяв под козырек, уходит.

Возле каюты меня ждал стюард с подносом. Время ужина. Поблагодарив члена экипажа, я занес пищу насущную в свою каюту, закрылся на все замки, и с облегчением выдохнул. Пронесло. Все сделано как надо, без малейшей осечки.

Этот мир безумен, но мне нужно к нему привыкнуть.

Я в нем не родился. Меня позвали… призвали… похитили… пригласили в этот мир. В бездыханное тело десятилетнего Алистера, четвертого сына графа Эмберхарта. Мои ранние воспоминания – о другой жизни и о времени, проведенном… до начала этой, весьма неполны. Более того, я даже не помню особо первые полгода своей новой жизни – все как в тумане. Приглашенные моим «отцом» специалисты, периодически устраивающие мне медицинский и мистический осмотр, на все голоса твердили, что это явление временное – последствия от шока.

Из боковых карманов сюртука вынуты два «Клатча» - толстеньких кургузых револьвера с очень коротким стволом. Эти увесистые милашки являются основной причиной, почему обильные телом аристократки европейских стран чувствуют себя на улицах города в безопасности. Нужна определенная сила и масса, чтобы компенсировать отдачу, зато, если попал в незащищенного броней человека – тому не жить. Увесистая мягкая пуля калибра 9 миллиметров раскрывается «цветочком» при попадании в цель и вполне способна остановить даже взбешенного грузчика из «грязного» района.

Скоро мне придется распроститься с этими надежными товарищами - стану совершеннолетним. Невместно будет носить женское оружие. Но бросать привычку носить короткие револьверы в боковых карманах брюк, сюртука или плаща я точно не буду, что бы мне не говорили о манерах. Пусть «отцовские» репетиторы, дворецкий и сам Его Сиятельство считают это подростковым бунтом, но свое право на кофе вместо чая, сигареты вместо трубки и несколько револьверов я буду отстаивать, не щадя чужих нервов!

Следующим кладу на стол «Линьер» - французский легкий револьвер, сверкающий полировкой. «Лучший выбор для подростков, девушек и прекрасных дам!». Действительно лучший – легкий, точный, безотказный. Он не способен превратить двухметрового амбала в умирающего от болевого шока двухметрового амбала, чьи внутренности внезапно стали фаршем, зато попасть из него в мишень, расположенную в пятидесяти метрах, всем барабаном – раз плюнуть. Вот его-то мне и вменяется носить, как образцовому сэру и джентльмену, но…

Некая часть меня вспыхивает удивлением, я погружаюсь в мысли, стараясь отыскать и принять еще один кусочек себя настоящего. Да, это странный мир…

Я помню другой. Не отчетливо, смутно. Кажется, я не был там кем-то… имеющим значение. Помню высокие дома, множество маленьких сглаженных автомобилей, молодых женщин, любящих носить юбки куда выше колен. Небольшие устройства, которые было принято держать на ладони, позволяющие людям держать связь, получать знания, даже смотреть нечто, напоминающее эфировидение американцев. Теперь еще один кусочек мозаики встал на место, предоставив мне кроху знаний – я вспомнил, что огнестрельное оружие в моей прошлой жизни было привилегией военных и сил правопорядка. Нет, странность была не в этом…

Ага! Вот оно! Здесь, в этом мире, аристократия ограничена Кодексом. Взять в руки и использовать автоматическое оружие при ЛЮБЫХ обстоятельствах для аристократа абсолютное табу. Более того, огнестрельный арсенал дворянина определен раз и навсегда – револьверы и болтовые винтовки! Все! Своих телохранителей вооружай как хочешь, пусть они хоть в силовом городском доспехе ходят с пулеметом, но аристократу – невместно! Правильно и обратное – за владение и использование аристократического оружия простолюдинам грозит смертная казнь.

Дикость. Но это я понял лишь сейчас. Очень медленно восстанавливается память. Предыдущие четыре с половиной года интенсивной учебы не оставляли мне времени на самоанализ, любая передышка для головы тут же заполнялась упражнениями на выносливость, растяжку, танцы или занятие по самообороне. Можно сказать, что я впервые получил время подумать, лишь взойдя на борт «Кристины».

Вытягиваю из потайного кармана, нашитого внутри левого рукава пиджака, длинный ребристый брусок. Еще один мой «каприз» - длинный нож-бабочка. С холодным оружием ситуация посвободнее, но