«Поход».

— Что?! Нет, я уже иду, — Уон резко сел в кровати. От такого неожиданного подъёма в глазах всё потемнело и поплыло, отчего он невольно съехал на плечо брата. — Который час?..

— Ну… Утро, — уклончиво ответил Уол, пытаясь скрыть хитрую усмешку. Уон подозрительно нахмурился и посмотрел на часы.

— Сколько?!!

— Тссс! Родители спят!

— Уол, ты нормальный?! — пропустил мимо ушей просьбу брата быть тише Уон. — Четыре утра!

— Ты в походе то же самое будешь мне говорить?

— В походе я буду вставать по мере необходимости, хоть в четыре утра, хоть в пять, а сейчас дай поспать.

Уон уже было отвернулся от брата к стене, чтобы продолжить свой законный сон, но не тут-то было.

— Пойдём грозу смотреть. Потом спи, сколько влезет.

Уон задумался. Знал ведь, чем подкупить. Паршивец.

— А что там? — спросил он, перевернувшись на другой бок лицом к Уолу. Тот спокойно улыбался, без всякой хитринки во взгляде. — Правда гроза? Настоящая?

— Да.

— А ты откуда знаешь?

— Так по новостям ещё вчера утром сказали, что сегодня будет шторм. Ты где был? Ах, да…

— …Спал.

— Соня.

— Ну да, соня, и что? — насупился Уон, с головой заворачиваясь в одеяло, как в плащ. Теперь из одеяла торчала только его синяя голова.

— Да уж гроза вся закончится, пока я тебя будить буду, — хмыкнул Уол. — Представляешь, мимо будут идти земные киты, а ты их не увидишь, потому что я до тебя добудиться не смог?

— Нет, — хмуро буркнул Уон и всё-таки сел. Спать хотелось очень, но ещё очень хотелось посмотреть грозу. Уол поднялся с кровати и выплыл из комнаты.

— Ну ты идёшь, нет?

Уол не обманул, и наверху действительно была гроза. Шторм, если быть точным. Братья вынырнули из глубин океана и, прикрыв глаза, глубоко вдохнули солоноватый морской воздух.

— Хорошо… — прошептал Уон и посмотрел в тёмно-серое небо: там быстро-быстро плыли большие тяжёлые облака и иногда сверкали молнии.

— Хорошо… — согласился Уол. Они оба любили грозу. В детстве родители часто ругали их за то, что они тайком уплывали на поверхность во время шторма — мол, опасно. Потом они выросли, и родители их больше не ругали. Только тихо беспокоились.

— Погоди-ка, — вдруг нахмурился Уон. — В прошлый раз я заболел после грозы и поэтому не пошёл в поход к пресным водам. Ты, случайно, не за этим меня сюда привёл?

Уол сначала непонимающе нахмурился, а потом тихо засмеялся.

— И в мыслях не было, если честно.

— Честно-честно?

Уол снисходительно выгнул бровь.

— Я тебя хоть когда-нибудь обманывал?

«Ну, вообще-то да», — синхронно подумали оба, но предпочли тактично промолчать.

Уон снова посмотрел на тёмное небо.

— Как думаешь, а есть воздушные киты?

— А вон те, — показал головой Уол на большие облака, бегущие по небу, — чем не киты?

— Ну… — скривился Уон. — Киты, конечно, но я имел в виду настоящих.

— Кто их знает, — пожал плечами Уол. — Может, живут где-нибудь в горах, куда мы ещё не добрались, и тоже думают, а есть ли водные киты.

— Наверное, — легко согласился Уон. — Поплыли к берегу?

Если Вы думали, что Уон и Уол живут в открытом океане вдали от суши, то абсолютно правы. Под берегом Уон имел в виду гряду мелких островов, на которых не жили даже чайки и на которых едва ли поместилось больше десяти китов.

Плыть сквозь высокие сильные волны было тяжело и весело одновременно. Уол то и дело фыркал, когда вспененная вода попадала ему в рот, отчего Уон заливался смехом, и тогда Уол фыркал громче, чем ещё сильнее веселил Уона. Так они доплыли до гряды.

Это место так и называлось — Сизая Гряда. Сизой она называлась потому, что в любую погоду и в любое время суток была какого-то серо-буро-малинового цвета, а грядой она называлась потому, что несколько абсолютно необитаемых крохотных островков, которые и островками-то сложно было назвать, выстроились тут в одну линию.

— Знаешь, я слышал легенду, что это на самом деле кит, — сказал Уон, улёгшись на мелководье рядом с братом: они лежали на половину в воде и пускали ртом большие пузыри.

— Правда? Не знал.

— Ага, — хлюпнул Уон куда-то в воду. — Когда-то давно жил на свете кит, который был великим путешественником. Он обплыл все моря и океаны. И тогда ему стало мало воды: он захотел выйти на сушу. Но это не понравилось большому небесному киту, и он сделал так, чтобы великий путешественник устал. Он был уже совсем близко к суше, как вдруг его сморил сон, и он лёг отдохнуть… Но так и не проснулся. Время шло, волны занесли его песком, и он превратился в Сизую Гряду.

— А почему большой небесный кит не захотел пускать путешественника на сушу?

Уон пожал плечами.

— Не знаю. Может, не хотел, чтобы два его творения встречали друг друга.

— Почему?

Уон недовольно фыркнул.

— Почему, почему… Я, что ль, сказку эту придумал?

Уол добродушно хохотнул себе в усы.

— Нет, ну а правда? — спросил он, перевернувшись на бок. — Почему бы небесному киту усыплять путешественника? Это же его творение! Тем более такое выдающееся. Мне кажется, ему стоило бы гордиться им…

— Может, небесный кит не любил путешествия и всё, что с ними связано.

— А может, он не хотел, чтобы один вид вытеснил другой? Это больше похоже на правду.

— Ты говоришь как учёный, — хмыкнул Уон.

— Ну а я кто? Не учёный? — удивился Уол.

— Ты учёный, а это сказка. Вот и всё.

— В каждой сказке есть доля правды… — задумчиво протянул Уол и посмотрел вдаль: над серым горизонтом, где уже прошла гроза, занимался блёклый сизый рассвет.

— Как думаешь, мы встретим их? — тихо спросил Уон, тоже поглядывая на небо между островками. Гроза сбавила свои обороты, и теперь из облаков на братьев мелкими слёзками падали пресные капельки, да кое-где ещё порыкивал гром. Только море не унималось.

— Их — это кого? — не понял Уол.

— Ну… их.

— Ты про разумных обезьян?

Уон коротко кивнул.

Все киты, даже не учёные, знали про цивилизацию разумных обезьян. Подтверждения её существования находили учёные со всех уголков океана, а вот вымирания — нет.

— Не знаю, Уон, честно, — со вздохом сказал Уол. — Вероятность очень мала, так что не надейся напрасно.

— Опять ты за своё, — фыркнул Уон. — Не читай, не мечтай, не надейся, не фантазируй…

Уол усмехнулся куда-то в воду.

— Я просто реалист и учу тебя тому же, раз ты идёшь по моим следам.

— Паршивый