Шрифт:
Закладка:
За спиной красавца показалась Лариса. Она приобняла его и прижалась щекой к могучему плечу, прикрыв глаза. Но брюнет резко дернул рукой, а потом, не оборачиваясь, сильно толкнул Ларису так, что она отлетела в глубь комнаты и, наверное, упала. А он остался стоять, как ни в чем ни бывало, и смотреть на восток, где за лесом вот-вот должно было встать солнце. Вдруг Ларисин ухажер легко, одним прыжком вскочил на подоконник. Я окаменела.
Да и было от чего. Брюнет стоял на краю подоконника, выпрямившись во весь рост, чуть наклонившись вперед и придерживаясь одной рукой за раму. Каждый мускул точеного упругого тела напряжен, шея вытянута, взгляд устремлен в небеса. Обнажен он был вовсе не по пояс, как мне подумалось вначале, а полностью. Но ни мужская нагота, ни внушительный размер детородного органа не смогли бы ввести меня в ступор, а вот волосатые козлиные ноги, заканчивающиеся блестящими раздвоенными копытами — смогли. И еще у этого существа был длинный хвост с кисточкой на конце.
А затем козлоногий красавец прыгнул. Подобно ныряльщику со скалы в Акапулько, он раскинул руки в стороны, сильно оттолкнулся от подоконника и полетел, словно под ним была пропасть с бушующими волнами, а не четыре-пять метров над зарослями крапивы и лебеды. Я даже вскрикнуть не успела, как раздался тихий хлопок, и тело прыгуна окуталось густым грязно-желтым дымом с отвратительным запахом. Через несколько секунд из дымного облака с легким шипением вылетел огненный шар. Рассыпая яркие искры, описывая небольшие круги, он поднялся вверх по спирали и умчался на запад. А в следующее мгновение взошло солнце.
Появилась Лариса. Она закрыла створки окна, задернула занавески. Растаял предутренний сумрак. Заблестела под первыми солнечными лучами роса, защебетали пичужки. Бесследно рассеялся в воздухе вонючий дым. А я с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью сидела под теннисным столом в мокрой траве и судорожно прижимала к груди грязный шлепанец.
— Этого не может быть, ты все придумала, — категорично заявила мне подруга, когда я, трясясь от возбуждения, рассказала о моем приключении.
Моему возмущению не было предела.
— Как не может! Я все видела своими глазами!
— Алкогольная интоксикация! — парировала Татьяна. — Накануне мы перебрали некачественного алкоголя, плюс у тебя пищевая инфекция, расстройство желудка. Спросонья ты…
— Поперлась не туда, поскользнулась, ударилась головой и схватила глюки, — перебила я. — Прекращай свои медицинские инсинуации! Нет у меня ни интоксикации, ни глюков. Или это какой-то оптический обман, или я не знаю что.
Подруга смотрела на меня с кривой усмешечкой. Я с детства терпеть не могла, когда она так делала.
— Завтра я тебя разбужу перед рассветом, и мы вместе пойдем смотреть вот это вот всё! — заявила я.
— Да ты не встанешь, — расхохоталась Татьяна, — ты же страшная сова!
Я наклонилась к ней и сказала зловещим шепотом:
— А ты думаешь, что я вообще смогу уснуть, когда у меня над головой бродит это существо? Теперь-то я знаю, что не Ларискины каблуки там цокают, а его копыта. И вообще, сегодня я ночую у тебя.
Вечером я не удержалась и рассказала все Вике и Олегу. Вика настороженно смотрела на меня и молчала, а Олег пришел в полный восторг. Он тут же помчался на «место дислокации», подготавливать «точки засады», потом долго прикидывал, во сколько начинается рассвет, потом требовал сверить часы и достал нас троих до печенок.
Мы сидели в засаде сонные и замерзшие. Я и Татьяна приютились за теннисным столом, а Вика с Олегом прятались за крыльцом соседнего домика. Меня колотил нервный озноб, Татьяна что-то недовольно бурчала за моей спиной, Вика сидела съежившаяся и настороженная, а Олег дремал, прислонившись к стене.
— Если через пятнадцать минут ничего не начнется, то я пойду спать, — заявила Татьяна.
И тут открылось окно. Все произошло точь-в-точь как вчера, за одним небольшим исключением — вылетев из вонючего дымного облака, огненный шар, прежде чем подняться в небо, с легким шипением низко пролетел над моей головой, осыпав горстью ярких искр, и лишь потом скрылся в западном направлении.
Мы сидели на веранде у Вики с Олегом и пили горячий кофе. Нас, девчонок, трясло, Олег сохранял спокойствие, но мне кажется, что ему было тоже не по себе.
— Ну и что это могло быть? — спросила я.
— У меня есть одно предположение, но оно слишком неправдоподобное, — тихо сказала Вика.
— Сама ситуация неправдоподобная, так что смело выкладывай, — ответила я.
— Когда я училась в школе, — начала Вика, — на лето меня отправляли к бабушке в деревню. И вот однажды у бабушкиной соседки Нюры погиб муж. Молодой мужик, лет тридцати, не больше. На похоронах Нюра кричала благим матом, от гроба ее буквально отрывали, а когда закопали могилу, она упала на земляной холм и не хотела вставать. Два мужика с трудом ее подняли и чуть ли не на руках отнесли в дом. Поминки и все остальное организовывали родственники и соседи, Нюра была невменяема. Через четыре дня после похорон к бабушке пришла Нюрина мать, вся в слезах. Оказывается, наша соседка не вставала все эти дни, не ела, ни с кем не разговаривала. На детей — ноль внимания, на птицу-скотину тем более. Женщина уже и не знала, что с дочерью делать. Моя бабуля была очень энергичная женщина. Она собрала соседок, и они пошли по ее выражению «Нюрке мозги вправлять». Я втихушку за ними увязалась.
Пришли мы к Нюре в дом. Она лежит на кровати неподвижная, осунувшаяся, и только слезы по щекам текут. Женщины начали с ней говорить, увещевать, она не реагирует. Они кричать на нее стали — ноль эмоций. Бабы сами себя завели, орут на Нюрку, и тут кто-то из них крикнул, мол, ты чего добиваешься, хочешь, чтобы Огнянный к тебе пришел и засушил тебя насмерть? Тут Нюрка как завоет в голос. Ее младший ребенок испугался и разревелся. Бабы опомнились, и меня с Нюркиными детьми выставили за дверь. И там такие вопли поднялись! Такой мат-перемат!
— Помогло? — поинтересовалась я.
— Ты знаешь, помогло, — ответила подруга. — Во всяком случае, она хоть и ходила как тень, но детьми начала заниматься, и потихоньку, со временем пришла в себя. А я потом у бабушки спросила про Огнянного, кто это такой. Она ответила, что это такой
