- Скажи, Антон, - вдруг осторожно поинтересовался Олеф Варгов когда мы с ним уже грузили не слишком презентабельного вида чемоданы в багажник его машины. – Прости, но сгораю от любопытства. Скажи – зачарованный Меч-Кладенец действительно хранился в вашем роду?

- Конечно, - кивнул я. И не солгал ни словом, ни жестом. И перевел разговор на другую тему. Гораздо больше замшелых легенд меня интересовавшую. – Документы в Лицей переданы полностью? Или мне нужно будет что-то добавить?

- Не беспокойся, - кивнул подполковник. – С этим у нас полный порядок. Старший, выпускной класс старшего отделения Первого Сибирского Лицея. Подготовка и экзаменация по дисциплинам достаточным к поступлению в любое высшее учебное заведение Империи… Решил уже, куда станешь поступать?

- Да, - скупо отговорился я.

- И куда, если не секрет? – не отставал мужик. – Ты пойми, мне за тебя еще два года, до совершеннолетия, нести ответственность. Хотелось бы как-то…

- Что-нибудь связанное с геологией, - снова не солгал. Каков вопрос, таков ответ. Хе-хе.

- В Томбургском унимерсиуме есть такое…

Он еще что-то болтал, заполняя воздух никчемными, ничего не значащими словами. Тем не менее, в них, в этих звуковых волнах, как в море, растворялся, вымывался и уходил мой терзавший жилы гнев. К огромному помпезному зданию самого престижного в Сибирских княжествах лицея я прибыл уже в относительно уравновешенном состоянии. Ну не без легкого волнения, конечно. Еще бы! В стенах этого заведения мне предстояло пробыть около полугода, до сдачи экзаменов и получения имперского аттестата.

Вещи выгружать не стали. Опекун обещал договориться, чтоб ему позволили въехать на закрытую территорию, прямо к дверям общежития. Я не спорил. Таскаться с неудобной поклажей по пока мало знакомым коридорам не было никакого желания.

На этой стороне двери директора – покрытая патиной медная табличка с витиевато выгравированной фамилией. Малковиц. И заваленный бумагами так, что виднелась только верхняя часть лица секретарши, стол.

- Нам назначено, - отмахнулся Варгов от вопросительного писка из-за баррикады картонных папок, и решительно толкнул дверь. – Входи, Антон.

Он думал, я не решусь? Он решил таким бесхитростным способом проверить мою решимость? Ну так его ждала масса удивительных открытий. После стариковских, «тако же», уроков вежества, я не побоялся бы ввалиться и к императору, не то что к какому-то Малковицу, стеснявшемуся своего имени-отчества. Вздернул подбородок, нацепил на губы кривую улыбочку, заложил руки за спину, и шагнул вперед.

Эту, старую часть, невероятно разросшегося учебного заведения, выстроил один из моих предков. Не то прапрадед, не то прапрадеда дед. В общем – давно. Тогда еще городом хольмгардского права был только собственно Хольмгард, а Берхольм – Лысохолмск, если по-славянски – целиком и полностью принадлежал нашему роду.

Так вот. Предок нанял самого на ту пору модного столичного архитектуса, дабы тот начертил проекты и городской усадьбы и этого вот училища для молодых оболтусов, деток вассалов и зажиточных арендаторов. Тот, я имею в виду архитекторуса, вниманием власть имущих был не обижен. Даже, можно сказать: избалован. И процесс воспитания подрастающего поколения почитал куда больше какого-то гонористого аристократа с окраин необъятной империи. Потому к постройке будущего Лицея проявил куда большее прилежание, чем к городской резиденции предка.

Кстати говоря, бывшую нашу городскую усадьбу на электронных картах города так и обозначают – Дом Губернатора, а главное здание учебного заведения – Лицейским Дворцом. Такая вот усмешка Богов. Мне полгода придется учиться во дворце.

Малковиц оказался низеньким, пухленьким мужичком с обширной лысиной и носом картошкой. И с орденом Хельги Великой «За Усердие» на левой стороне помятого, потасканного сюртучка.

- Антон? – неведомо чему обрадовался директор, стоило ему меня разглядеть. – Антон Летов?

И в какой-то один миг оказался рядом. Магия! Клянусь драккаром, хранящимся в сарае на берегу нашего озера! А как иначе этот колобок с ножками смог бы за полсекунды преодолеть шесть метров от стола до двери?

- А мы с тобой в какой-то мере родственники, - словно натолкнувшись на невидимую стену, Малковиц остановился в двух шагах, и коротко кивнул – вроде бы как поздоровался. – Моя прапрабабка была…

Предки плодились и размножались. В реках было полно рыбы, в лесах дичи, а в жилах – горячей скандинавской крови. Дочери считались ценным ресурсом. Выданные замуж в иной род, они связывали обязательствами, скрепляли сказанный на словах договор. А сыновья, силой оружия и магии, заставляли этот договор соблюдать. У меня в такой родне – половина Сибири и Дальнего Востока. Даже в Китае и Манчжурии есть кто-то там.

- …Так что можешь ко мне по-родственному, запросто, - вернулся из ветвей генеалогического дерева, директор. – Если обидит кто, или ежели баловство кто-нибудь затеет злое, а ты узнаешь…

Я фыркнул носом. Это на что он намекал? Чтоб я ему в наушники записался? Я?!

- Но я… Да что – я?! Все мы, весь педагогический коллектив Лицея! Именно так! Весь! Весь коллектив, безмерно рады, что вы, Антон, со своим опекуном, уважаемым господином Варговым, решили перейти с домашнего обучения на классическое… Гм… Да! Классическое! Именно что под сенью нашего, так сказать, славного традициями Лицея. О! Не беспокойтесь! Проверка полученных юношей знаний будет организованна в первую же… гм… да… в первую же декаду по поступлении. На тоже, знаете ли, любопытно будет сравнить… гм… да, сравнить несомненно уважаемое нами, как профессионалами…

И тут я понял, почему табличка на двери кабинета покрылась зелеными разводами патины от старости. Все просто. Этого словоблуда из антикварного кабинета трактором не вытянешь. Он здесь навечно. Он был здесь всегда, есть и будет до скончания времен. До Рагнарока включительно. И возможно – к тому есть все предпосылки – останется после победы сил Света над Тьмой. Кто бы из них не победил.

Сделал вывод: уважать этого Малковица пока было не за что. Правда, тут же сделал сам для себя оговорку – нужно будет посмотреть, сможет ли директор выполнить обещанное, и действительно организовать мою аттестацию по изученным дома предметам. Тогда, хотя бы, можно будет с чистой совестью признать, что Малковиц хотя бы человек слова.

- Два вопроса, господин Малковиц, - нахально вклинился я в первую же подвернувшуюся паузу. – Общежитие, и слуга.

- Да-да, конечно, - мгновенно переключился тот. – Ты уже сейчас можешь заселиться в общежитие. К сожалению, Устав нашего славного Лицея предусматривает проживание в одноместных номерах. Традиционно, твоим соседом по секции станет учащийся младшей школы… А слуги… А что слуги?

- Есть ли возможность поселить поблизости моего слугу? – как о чем-то само собой разумеющемся, поинтересовался я.

- У тебя есть слуга? – удивился опекун.

- Поселить в кампусе слугу? – удивился директор.