Шрифт:
Закладка:
– А помимо работы?
Выйду замуж за Дэвида, мы переедем в Грамерси и поселимся в квартире, выходящей окнами в парк. У нас будет шикарная кухня и достаточно места для стола на два компьютера. Лето мы станем проводить на морском курорте в Хэмптонсе, а на выходные, при желании, выбираться в горы, в Беркшир-Хилс. Если, конечно, позволит моя работа.
Олдридж явно доволен. Я превзошла все его ожидания. Мы пожимаем на прощание руки, и секретарь ведет меня по коридору мимо кубиков-офисов обратно к лифту. И вот я снова на земле, среди простых смертных. Третий стакан оказался уловкой. Хотели сбить меня с толку. Не вышло.
С собеседованием покончено, и, стало быть, самое время отправиться в Сохо и заглянуть в «Реформацию», мой любимый магазин одежды. Я взяла на работе отгул, так что целый день свободна как птица. А ведь еще только полдень. Полно времени, чтобы подготовиться к вечернему торжеству.
Когда Дэвид обмолвился, что заказал столик в «Радужной комнате», я мгновенно сообразила, чем закончится этот ужин. Помолвку мы обсуждали не раз. Я догадывалась, что он сделает мне предложение в этом году, и все лето ждала его. Но Дэвид выбрал зиму, хотя зимой у него самая горячая пора на работе, да и безумие рождественских каникул подливает масла в огонь. Правда, для меня ничто не сравнится с утопающим в огнях Нью-Йорком, и Дэвид об этом знает. Поэтому помолвка состоится сегодня.
– Добро пожаловать в «Реформацию», – приветствует меня девочка-продавец в черных расклешенных джинсах и белом тесноватом свитерке с завернутым воротом. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
– У меня сегодня помолвка, – огорошиваю ее я. – Мне надо что-нибудь соответствующее.
Девчушка пару секунд сконфуженно моргает, и вдруг лицо ее озаряется светом.
– Ах, какая прелесть! – восклицает она. – Взгляните на это. Как вам?
В примерочную я отправляюсь с ворохом одежды: юбками, платьями с открытой спиной, креповыми красными брюками и свободного покроя полупрозрачной кофточкой им под стать. Огненный наряд я примеряю первым. Бесподобно. Дерзко, но не вызывающе. Игриво, но не развязно.
Я всматриваюсь в свое отражение, протягиваю к нему руки и шепчу:
– Сегодня… Вечером…
«Радужная комната», элитный ресторан с верандами, расположенный на шестьдесят пятом этаже небоскреба Рокфеллер-плаза, 30, – один из самых высоких ресторанов города с потрясающим видом на Манхэттен. Из его величественных окон видны шпили Крайслер-билдинга и Эмпайр-стейт-билдинга, вздымающиеся над океаном небоскребов. Дэвид знает, что я обожаю панорамные виды. На второе или третье наше свидание он пригласил меня на крышу Метрополитен-музея на выставку Ричарда Серры. Под лучами солнца громадные бронзовые инсталляции полыхали, словно в огне пожарища. С тех пор прошло два с половиной года, а у меня от воспоминаний до сих пор мурашки по коже.
Как правило, в «Радужной комнате» проводят только частные вечеринки и для простого люда она закрыта, однако для особых гостей ее двери порой отворяются и посреди недели. «Радужной комнатой», как и помещениями на нижних этажах, владеет и управляет компания «Тишман Шпейер», где работает Дэвид, поэтому возможность зарезервировать столик в первую очередь предоставляется именно ее сотрудникам. Правда, обычно все столики бронируются на годы вперед, но в исключительных случаях…
Дэвид коротает время в ресторанном коктейль-баре «Шестьдесят пять». Веранды уже застеклены, и ничто, несмотря на холод за окнами, не мешает наслаждаться Манхэттеном с высоты птичьего полета.
Мы договорились встретиться прямо в ресторане: раз уж Дэвиду приспичило играть роль «честно отработавшего целый день парня», пусть играет. Когда я вернулась домой, чтобы переодеться, его не было: то ли умчался в последнюю минуту по срочному делу, то ли решил прогуляться и собраться с духом.
На Дэвиде темно-синий костюм, белая рубашка и розово-голубой галстук. В «Радужную комнату», разумеется, необходимо являться при полном параде.
– Ты обворожителен, – восхищаюсь я.
Снимаю и отдаю ему пальто и предстаю перед ним в огненно-красном наряде, которому позавидовала бы пожарная команда. Красный смотрится на мне крайне интригующе. Дэвид присвистывает.
– Ты бесподобна. Выпьешь что-нибудь?
Он отдает мое пальто пробегающему мимо портье, хватается за галстук и нервно теребит его. Это так трогательно, что на мои глаза наворачиваются слезы. На лбу Дэвида блестят капельки пота. Наверняка он всю дорогу сюда шел пешком.
– Конечно.
Мы подходим к бармену. Заказываем два бокала шампанского. Чокаемся. Дэвид устремляет на меня широко распахнутые глаза.
– За будущее, – провозглашаю я.
Дэвид одним махом осушает половину бокала и вдруг спохватывается.
– Боже мой! Неужели я забыл тебя спросить! – Он хлопает по губам тыльной стороной ладони. – Как прошло собеседование?
– Я сделала их! – Торжествующе улыбаясь, я ставлю бокал на барную стойку. – Размазала их по стенке. Все прошло как по маслу. Меня собеседовал сам Олдридж.
– Ничего себе. И сколько времени они взяли «на подумать»?
– Он сказал, что позвонит мне во вторник. Если все сложится удачно, я начну работать у них после рождественских каникул.
Дэвид делает глоток шампанского и крепко обнимает меня за талию.
– Как я горжусь тобой. Еще немного, и сбудутся все наши мечты.
Пятилетний план, который я изложила Олдриджу, вовсе не плод моего воображения. Это наш с Дэвидом совместный проект. Мы придумали его через полгода после знакомства, когда стало ясно, что отношения между нами перерастают в нечто более серьезное. Мы решили, что Дэвид оставит инвестиционно-банковскую деятельность и перейдет работать в хедж-фонд, где больше денег и меньше корпоративной бюрократии. То, что мы переедем жить в Грамерси, даже не обсуждалось: мы оба только о нем и грезили. Остальные детали нашей будущей жизни мы обговаривали спокойно, без суеты и всегда находили общий язык.
– Само собой.
– Мистер Розен, ваш столик готов.
Выросший за нашими спинами официант в молочно-белом фраке ведет нас по коридору в бальную залу.
«Радужную комнату» я видела только в кино, но в реальной жизни она во сто раз прекраснее. Идеальное место, чтобы предложить руку и сердце: изящные овальные столики, круглый танцпол с ослепительно сверкающей люстрой. Ходят слухи, что танцпол кружится под ногами вальсирующих пар. Живописные цветочные композиции навевают мысли о свадьбе и придают зале изысканность и пикантность. Во всем царит атмосфера пышного, хотя и немного старомодного праздника. Женщины в мехах. Перчатки. Бриллианты. Запах тонко выделанной кожи.
– Какая красота, – выдыхаю я.
Дэвид привлекает меня к себе, целует в щеку и шепчет:
