макулатурой. Даже шкафы, стоящие здесь были весьма потрепанными и по всей видимости создавались самим Первым Хокаге, и ровно те же она видела через тридцать лет вперед. Даже витающий в комнате душный запах табака был точно таким же, коим его запомнила Роан. Единственное что отличалось в здешней обстановке - это фигура владельца кабинета. Сарутоби еще был молод, относительно того возраста, что она видела в последний раз. Его волосы еще не потеряли цвет, оставаясь насыщенного каштанового цвета, его лицо не испещрено тысячами морщинистых складок, его кожа не высохла как пергамент и его стан не выражал той «дедовской благосклонности», точно также как и в глазах еще не засела мерзкая нотка мудрости, смешанная с хитростью.

Оказавшись перед «достопочтенным» Хокаге, Роан вместе с Левиафан одарили правителя традиционным поклоном, выражая невысказанное уважение. Уголки губ Сарутоби положительно вздернулись вверх, это еще не было снисхождением или же доверием, но все же было лучше, нежели игнорирование.

— Приветствую вас в Конохагакуре но сато, я - Третий Хокаге Сарутоби Хирузен.

Роан незаметно усмехнулась, в голосе Хирузена еще не было той хрипотцы, он еще был звонким и сильным, как и подобает главе селения шиноби.

— Благодарю за прием. Мое имя - Роан Бланш, моя помощница - Левиафан, к сожалению Лиза и Вулкан Узумаки вместе со своими родственниками отправились в клан и не могут поприветствовать вас должным образом.

Сарутоби положительно кивнул головой, втягивая дым крепкого табака, его глаза смотрели внимательно за движениями новоприбывших гостей, а сам он сенсорикой внимательно изучал двух дам.

— Мне радостно только от одной мысли, что члены одной семьи воссоединились. В этом большая ваша заслуга, Роан.

Сделав паузу, Хирузен выпустил дымное кольцо, откладывая трубку в сторону на специальную деревянную подставку. Сложив руки перед собой в домик, Сарутоби надвинула шляпу на глаза, о чем-то усиленно рассуждая. Двум гостям было приготовлено место на диване возле стены, где они спокойно расположились.

— Не поймите меня неправильно, не сочтите это за недоверие или агрессию, но меня все же беспокоит один важный вопрос, Роан. Если дети клана Узумаки были с вам с самого начала, то почему только сейчас вы соблаговолили вернуть их домой.

Мужчина сузил глаза, внимательно наблюдая за мимикой и телодвижениями девушки напротив него. Несмотря на кажущуюся сложную ситуацию, Бланш неоднократно проигрывала этот сюжет у себя в голове. Сарутоби как и любой другой политик стремился раздеть своего врага и вытащить всех скелетов наружу.

— Я понимаю вашу настороженность, Сарутоби-сама, но эта история довольно долгая и весьма неприятная.

Роан сделала словесный пасс, ожидая реакции правителя, хотя та была закономерной и весьма предсказуемой. Подняв уголки губ, Хокаге благосклонно произнес:

— Не волнуйтесь, я специально выделил для вас окно в моем расписании, можете говорить спокойно.

Беловолосая кивнула, откидываясь на спинку дивана. Вдохну полную грудь воздуха, девушка начала рассказ заранее заготовленного спектакля:

— Хорошо. Двенадцать лет назад я встретила странного мужчину на территории страны Моря. Его сопровождали двое детей лет десяти-двенадцати. Все бы ничего, но… скажем так, наши интересы уж очень сильно пересекались так, что остаться в живых мог только один. Тот мужчина был таким же шиноби, как и я, он не принадлежал ни к какой деревне и не работал ни на одну фракцию. Он работал охранником и сопровождал грузы «уважаемых заказчиков» из одной страны в другую. Мой работодатель желал избавиться от этого груза...

Сарутоби поднял ладонь вверх, прерывая рассказ.

— Простите, что перебиваю, но хотелось бы узнать о каком «грузе» речь?

— Это были строительные материалы и химические элементы для создания подпольной лаборатории, где должны были производить метамфетамин. Психостимулятор, вызывающий сильную зависимость даже у шиноби. Поскольку он создавался в лаборатории и не был естественным, то наши организмы были к нему более слабы, чем к наркотикам природного происхождения.

Роан говорила о сложном химическом наркотике, которого не должно было быть в этом времени, но на самом деле мет начали создавать еще в эпоху клановых войн, он был не таким чистым и действующим, но со временем нарковарня развивалась и продукция становилась все более высококачественнее.

Сарутоби ехидно заметил некую не состыковку, указывая на слишком героическое поведение:

— Какие благородные мотивы у вашего работодателя.

Роан горестно улыбнулась, нахмурив брови, заправляя прядь волос за ухо.

— Никаким благородством там и не пахло. Мой работодатель был таким же бизнесменом и его весьма печалило, что «уважаемые» люди пользуются транспортной системой его конкурентов. Желая вытеснить противников с рынка, он натравливал шиноби на суда, на которых перевозили контрабанду, рабов или же наркотики.

— Да уж, действительно ничего необычного. Но все же, как вы…

Хирузен покачал головой, как никто зная, как любит мафия использовать услуги шиноби для безопасности своего бизнеса. Но мужчина сразу же попытался вернуть разговор в нужное русло и Роан незамедлительно продолжила:

— Когда я атаковала Кюдзо, его сопровождающие дети использовали стихию огня весьма непривычным для меня способом. Я никогда не видела и не слышала, чтобы шиноби окутывали огнем конечности или все тело…

Несмотря на то, что их группа прибыла не так давно, Змей уже послал полный отчет о всем том, что узнал за время их экспедиции.

— Хм. Знаете, в Кумогакуре Третий Райкаге, как и его предшественники окутывают свое тело чакрой райтона, увеличивая свою скорость.

Несмотря на то, что Хирузен весьма умело и ненавязчиво пытался вставить клинья в повествование Роан, шестым чувством ощущая сложную ложь, Бланш легко парировала это своими знаниями.

— Райтон - это электричество, наше тело также функционирует, используя «электричество». Сигналы, поступающие от мозга, также являются электрическими импульсами. Поэтому неудивительно, что они разработали такую технику. Огонь же является противоположной нам стихией, пусть он и греет наши тела, но высокая температура независимо от чакры или же особенностей тела сжигает плоть, обращая в прах. Не скажу, что меня обуяла юношеская страсть ученого, но мне стало до боли интересно как работает сей механизм. Убив Кюдзо, я взяла двух детей под свое крыло. Изначально мое восприятие этих детей граничило с осторожностью, ведь я пленила их, и испытывала интерес не как к людям, а как к живому материалу. Но с течением времени я узнала, что эти дети не являются ни приемными детьми Кюдзо, ни его учениками. Вулкан и Лиза были проданы на рынке рабов и являлись всего лишь оружием в его руках. Не скажу, что меня стала грызть совесть, но было крайне неудобно относиться к этим