//Город Шлезвиг, ратуша бургомистра, 27 февраля 1734 года//

– Шлезвиг мой… – тихо прошептал Карл Фридрих, а затем поднял тяжёлый взгляд на собеседника. – Подписывай.

Король Кристиан VI с недовольной и почти страдальческой миной взял перо у своего советника и подписал ставший историческим Шлезвигский мирный договор.

– Это тебе просто так с рук не сойдёт, Карл Фридрих, – произнёс король Дании.

– Ты что, уже успел собрать новую армию? – издевательски-угрожающе спросил нахмурившийся герцог.

– Я в общем говорю, – дал задний ход Его Величество.

Герцог Карл Фридрих усмехнулся с превосходством и поставил свою подпись в мирном договоре.

По итогам мирного договора земля Шлезвига до линии Фленсбург-Зюльт переходит в безраздельное владение герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского, а королевство Дания выплачивает контрибуцию в сумме семи миллионов датских риксдалеров в течение следующих шести месяцев и отказывается от каких-либо претензий на Шлезвиг, то есть даже родственные Карлу-Фридриху Ольденбурги лишаются всяческих родовых претензий на эту территорию.

Технически, датчане могли бы продолжать войну, военный флот никоим образом не задет боевыми действиями, островные части Дании не попали под раздачу, можно было ещё побороться, но… Дания не в окружении союзников. Шведы, потерпевшие поражение в Великой Северной войне, должны уже с аппетитом поглядывать на Норвегию, находящуюся под датским владычеством. Англичане, которые, после той же войны, датчанам не совсем друзья, даже несмотря на обсуждаемый до недавних пор брак наследного принца Фредерика V с кем-то из дочерей английского короля Георга II, могут пересмотреть свою политику и потрепать за два сражения оставшуюся без армии Данию территориально.

Недооценка заштатного герцога обошлась датчанам очень и очень дорого. После двух весьма неожиданно закончившихся битв стало ясно, что сухопутные сражения против гольштейнцев никаких положительных перспектив не несут и надо выходить из войны с хоть какой-то минимизацией потерь, тем более что герцог Карл Фридрих не стал выёживаться и потребовал только Шлезвиг и деньги.

Нечто подобное датчане испытывали во время Датской кампании Карла XII, когда шведский король, при поддержке англичан, высадился у Копенгагена и осадил его, пригрозив уничтожить город. Датчане сдались и выбыли из игры на девять лет, до того момента, как дела у Карла XII не начали идти очень плохо. Карл Фридрих вывел их из игры на эквивалентный срок, а если шведы воспользуются моментом и нанесут удар, то и, возможно, навсегда.

С убытием датского короля, Карл Фридрих первым же делом решил настроить население аннексированного Шлезвига в свою сторону: законодательно навсегда отменил крепостное право, которое было введено Кристианом VI, а также временно отменил всеобщую воинскую повинность, так как войны в ближайшее время не предполагалось, а даже если она начнётся, он рассчитывал на легионы.

Началась также типичная PR-кампания, на которую было потрачено двести двадцать тысяч рейхсталеров, включающая в себя большую ярмарку в Шлезвиге, бесплатные эль и вино с хлебом и фестиваль народной музыки, быстро превратившийся в масштабную пьянку. Всё это проводилось под недвусмысленным лозунгом: празднество в честь освобождения Шлезвига. Датчане, проживавшие в Шлезвиге, не до конца понимали, кого именно освободил германский герцог и освободил ли вообще, но в массовом праздновании с дармовой выпивкой всё же участвовали.

Пока Карл Фридрих развлекался в Готторпском замке, Таргус находился в лесу неподалёку, посреди своих легионеров.

– Ну что, голубчики, допрыгались? – спросил он у сбитых в кучу пленных датских аристократов.

Их нигде не регистрировали, почти никто, кроме легионеров, отловивших их, не знал о том, у кого они находятся.

Это вся знать, проживавшая в Шлезвиге, не успевшая смыться в Данию или Норвегию.

– Сначала я хотел использовать виселицы… – пробормотал Таргус. – Но решил подойти к этому вопросу более гуманно. Приступайте к казни.

Мужчины и женщины, старики и старухи, разновозрастная толпа отчаянно завыла. Кому-то могло стать их жалко, но Таргус уже давно забыл, что это такое. Он обнаружил в себе, в очередной раз, что не умеет прощать.

Двести шестьдесят восемь умерли в этом лесу, затем их побросали в яму, а сверху засыпали толстым слоем негашёной извести.

Таргус не был удовлетворён. Слишком мало датских аристократов.

Он сел на пони и распорядился, чтобы яму закопали, разровняли и вернули срезанный дёрн так, как было до этого.

В Шлезвиге он сразу поехал в Готторпский замок, где его встретил чем-то недовольный Фридрих Бергхольц.

– Ваша Светлость, – поклонился он.

– Завтра с утра выезжаем в Киль, – сообщил ему Таргус. – Придержи папашу, чтобы он сильно не нажирался.

– Его Светлость уже, кхм-кхм, навеселе… – покачал головой Бергхольц.

– Тогда я поеду без него, – пожал плечами Таргус. – Передай ему, что я решил устроить ночной марш для своих легионов.

Он двинулся к позициям легионов, которые в праздновании не участвовали, а находились в боевой готовности и уже собрали лагерь, ожидая приказа.

– Капитан Лютер, отдавайте команду о начале марша, – приказал Таргус, когда доехал до штаба.

//Герцогство Шлезвиг-Гольштейн-Готторп, г. Киль, 1 марта 1734 года//

Таргус, доставивший в Киль два миллиона рейхсталеров контрибуции, сразу по прибытию начал бурную активность.

Были отданы приказы о начале строительства отдельного города близ «Промзоны», так как пришли сведения о том, что кто-то в очередной раз похитил рабочего из стекольного цеха.