— Покушать чё-нето дать, хозяин? Того у меня ничё не сготовлено. Можа, намазать хлебушка маслинам?

— Нет, не надо.

— Дак вы же давеча хотели…

— То было «давеча». А сейчас я не хочу есть. — Лапидиус порылся в кошеле на поясе. — Вот тебе талер. Сходи к мастеру Тауфлибу и передай мою просьбу. Пусть придет как можно скорее и починит замки. Нельзя оставлять на ночь двери незапертыми.

Марта исчезла.

Лапидиус вынул голову из ящика. Куда деть? Вот вопрос. В любом случае, ее надо хранить на холоде и в таком месте, где она никому не попадется на глаза. Он быстренько прикинул варианты, и решение нашлось. Самое надежное место на кухне в подполье. Под крышкой в полу есть маленький погреб, где можно стоять, только согнувшись. Он накинул на мертвую голову тряпку и засунул в самый дальний угол между глиняными горшками с разными соленьями.

Где туловище, которому принадлежала эта голова? Как звали девушку, так зверски убитую? Эти и другие вопросы не давали покоя Лапидиусу, когда он вылез из подполья. В кухне оставаться не хотелось, и он вернулся в лабораторию. Едва он успел устроиться в любимом кресле, как появился Тауфлиб в сопровождении Горма.

— Это будет вам стоить недешево, — буркнул мастер, останавливаясь в дверях.

— Для начала добрый день, мастер Тауфлиб, — сказал Лапидиус, который собирался подняться ему навстречу, но, услышав грубый тон, остался сидеть. — Спасибо, что быстро откликнулись. Надо починить замок на входной двери.

— Да уж видел, — проворчал Тауфлиб. — Только у меня полно своих дел. Если я за это возьмусь, то одним паршивым талером не обойдетесь.

— Приступайте. О цене поговорим позже.

Тауфлиб сверкнул на Лапидиуса глазами, словно тот его смертельно обидел, усмехнулся и повернулся к Горму. В двух словах он объяснил подмастерью, что надо делать. Колосс, долго не раздумывая, подхватил дверь и снял ее, будто перышко. Мастер склонился. Качая головой, он осмотрел останки механизма.

— Это нельзя отремонтировать, — брюзжал он, не удостаивая Лапидиуса взглядом. — Надо ставить новый.

На протяжении следующего часа он вставлял другой, более массивный замок, заменял вырванные с корнем скобы засова, навешивал петли. Лапидиус, который с удовольствием наблюдал, как работает мастер своего дела, неожиданно спросил:

— А где вы были, когда утром толпа ворвалась в мой дом?

Тауфлиб насторожился:

— Это что, допрос? Но я отвечу, мне скрывать нечего. В своей мастерской был, и Горм со мной. Посмотрел бы я на того, кто ломится в мой дом! Горм сделал бы из него котлету!

— Ха-ха, котлету… вот умора! Котлету… ха-ха! — загрохотал подмастерье.

Лапидиус кивнул.

— А о том, чтобы… так сказать по-соседски помочь, вы не подумали? Могли бы послать ко мне Горма.

— От других ничего не жду, и другим ничего не должен. — Тон Тауфлиба был крайне заносчив. — Горм, давай, ставь дверь на место!

— Дверь, угу, ставить. — Великан выполнил распоряжение.

— А что с запорами в верхнем этаже? — осведомился Тауфлиб. — Марта сказала, он тоже вырван и его надо чинить.

— Да.

— А зачем? Я думал, пташка улетела из клетки.

— Похоже, вы внимательно прислушивались к тому, что кричала чернь сегодня утром.

Мастер предпочел промолчать. Вместо ответа он приказал подручному:

— Горм, иди-ка наверх да посмотри, что там надо.

— Нет, Тауфлиб! Я не желаю, чтобы эту работу делал ваш помощник. — Мысль о том, что Горм будет заглядывать к Фрее, бросила его в дрожь. — Позаботьтесь об этом сами.

Мастер пожал плечами.

— Если вам это так уж важно, пожалуйста.

Он мотнул головой, и колосс послушно затрусил обратно в мастерскую.

— Спасибо. Ваш подручный повинуется вам беспрекословно.

Тауфлиб усмехнулся и передал Лапидиусу ключ от нового замка, а потом пошел наверх. Лапидиус остался сидеть. Его мысли улетели к Фрее. Она, несмотря на слабость, сумела спастись за стропилами чердака. Маленькое чудо. Смертельный страх придал ей силы. Даже про свои боли забыла. Удивительная реакция организма, которую он уже наблюдал и раньше: в крайней нужде тело становится невосприимчивым к мукам. Интересно, а как это происходит на костре?

А та девушка, чья голова лежит у него в погребе, она испытывала страдания? Он надеялся, что нет. Белокурая девушка, такая же, как Гунда Лёбезам. И как Фрея. Но Фрея, слава Богу, еще жива.

И снова вырезаны эти буквы «FS» на голове, голове, которую прикрепили над его дверью. Зачем? Напрашивается только один вывод: чтобы снова поставить под удар Фрею Зеклер. Они даже не поленились наставить козьи рога. Они… кто они? Filii Satani? Лапидиус решил при первой же возможности как следует обследовать голову. Интересно, какой там след на срезе.

Он неожиданно подумал о своем многогорлом аламбике: каждое горлышко, выступающее из его корпуса, имеет свое назначение. В этом случае должно быть то же. Есть многочисленные следы, есть подозреваемые, есть доказательства чего-то, есть отсутствующие детали, но снова и снова перед ним воздвигается стена, которая не дает дойти до цели. Где же то связующее звено, которое поможет соединить все воедино? Может, это голова, наделенная рогами? Лапидиус тяжело вздохнул. Даже испытанный метод при экспериментировании, решать проблему шаг за шагом, здесь не срабатывал.

Концы с концами не сходились. Нигде. Это приводило в отчаяние.

— Все сделано, — сообщил Тауфлиб, спустившись с верхнего этажа. — Ваша диковинная постоялица снова под замком и запором.

— Спасибо, — Лапидиус взял ключ, протянутый мастером, и спросил, сколько тот хочет за работу. Тауфлиб назвал сумму. Лапидиусу показалось, что цена из ряда вон, но он беспрекословно заплатил.

Мастер пошел к выходу, а по дороге еще раз обернулся.

— Да, вот еще что, — обронил он, будто это только что пришло ему в голову, — Горм и впрямь слушается меня по первому слову. И думаю, я единственный, кому он повинуется.

Лапидиус не знал, что на это ответить. Он встал.

Дело клонилось к вечеру. Марта ушла к матери, так и не приготовив ужина. Ладно, можно обойтись и без еды. Он пошел на кухню и приготовил для Фреи транквилизатор. Потом поднялся наверх. Дал ей питье, поговорил о том о сем, никак не касаясь своих забот и тревог. Уже кончался десятый день лечения, а в деле с обвинением Фреи он не продвинулся ни на шаг.

Заметив, что Фрея задремала, он оставил лампу гореть и спустился в кухню.

Марта уже вернулась. Она стояла, наклонясь над кружкой воды, и держала в руках какой-то предмет. Увидев хозяина, она вздрогнула.

— Чего ты так пугаешься? — мягко спросил Лапидиус.