— Наконец, — с видом мученицы произносит Лейла, — что там у вас дальше по расписанию?

— А тебе обязательно везде меня сопровождать? — интересуюсь я.

В ответ Лейла только фыркает.

— Я, конечно, не против, но знаешь… это как-то немного напрягает.

— Будто я сама горю желанием. Но все вопросы к Демиду, — недовольно бросает Лейла и первая спускается вниз.

Я иду следом и, пользуясь тем, что она ко мне спиной, быстро разворачиваю записку.

«После третьей пары, туалет на первом этаже. Узнаешь обо всем, что происходит».

Быстро озираюсь по сторонам, а потом рву записку и бросаю в объемную корзину для мусора, установленную при выходе из аудитории.

— Ты идешь, Ульяна, — оборачивается ко мне Лейла.

— Да, конечно, — киваю я.

Очень удобно, третья и четвертая пары у нас как раз на первом этаже. Наконец, все прояснится.

Следом за Лейлой я выхожу в коридор и тут же натыкаюсь взглядом на ненавистную широкоплечую фигуру.

Блондинка со второго ряда уже вовсю трется рядом с Демидом и несет такой бред, что уши вянут. Мысли ее и того дурнее. Сплошное восемнадцать плюс.

Блондин тем временем тоже не теряет времени зря. Пытается подкатить к предмету своих мечтаний, но это выходит так смешно и неумело, что Свиридова его тут же посылает. А парень впадает в ступор.

Демид между тем отцепляет от себя блондинку и походкой хозяина жизни направляется прямиком ко мне.

Лейла с облегчением выдыхает и тут же испаряется.

— Ну, что? Как успехи? — интересуется Демид, едва успевает подойти.

— Пока никак, — вру я, скромно потупив глаза.

На такой шаг я решаюсь буквально в последний момент. Но это кажется такой блестящей идеей.

Пусть думает, что мои способности не так сильны, как он рассчитывал. Может тогда его внимание к моей персоне хоть немного ослабнет.

А еще я вдруг решаю, что буду тренироваться до тех пор, пока не смогу прочитать его мысли. На крайний случай мысли его друзей. А когда это произойдет (я надеюсь, что совсем скоро), он не будет догадываться об этом. Станет думать о чем попало, а я окажусь в курсе всех его планов. Вот такое коварство с моей стороны.

— Что, совсем ничего?

Демид прижимает меня к себе и его кофейное дыхание уже привычно щекочет мою шею.

А по коже начинают пробегать очередные мурашки, черт бы их побрал, и ноги подкашиваются от слабости.

Даже после того, как я вдоволь наслушалась о нем от озабоченных девиц.

Отрицательно мотаю головой.

— Тот случай с парнями был, наверное, каким-то случайным озарением, — бубню куда-то в его плечо, стараясь не так активно вдыхать его запах, — но больше ничего такого у меня не получилось.

Несколько секунд между нами царит молчание, во время которого с меня, образно, сходит сто потов.

— Ладно, ничего страшного, потренируешься еще, — произносит, наконец, Демид.

Я усердно киваю.

Потренируюсь, не сомневайся. Мне очень хочется знать, что за мысли витают в твоей голове.

Демид поднимает руку, а потом его пальцы начинают скользить по моей скуле, отчего я вся напрягаюсь.

Вот они доходят до подбородка и цепко сжимают. А потом Демид приподнимает мое лицо и заставляет посмотреть на себя.

Его внимательный взгляд впивается в меня, и я не выдерживаю. Прикрываю глаза. И тут же чувствую, как его палец слегка оттягивает мою нижнюю губу. А потом…

Я стою словно в ступоре, не в силах отодвинуться или сделать что-то еще, хотя надо бы. Только чувствую, как его губы медленно приближаются к моим.

Замирают так близко, почти касаясь.

— Ульяна, я не враг тебе, — произносит он тихо, но я не могу говорить.

Едва соображаю от волнения и все, чего хочу, чтобы он отпустил, отпустил.

Невесомое и очень легкое касание его губ к моим, а потом Демид отпускает и отступает на шаг.

— Идем, что там дальше у тебя по расписанию? — дублирует вопрос Лейлы.

Я едва переставляю ноги, и все никак не могу отойти от того, что только что произошло.

Его теплые сухие губы на моих. Так мимолетно, едва осязаемо, но мне хватило, чтобы совершенно потерять голову.

Озноб, тягучее непонятное томление внизу живота. Полная потеря контроля над собой и своим телом. Кажется, даже дыхание на эти секунды оборвалось.

Что же будет со мной, если он поцелует по-настоящему?

Ну уж нет, я не хочу это испробовать.

Вторая пара проходит, словно в тумане.

Потому что Демид никуда не уходит, и все полтора часа сидит рядом со мной.

У меня нет сил разговаривать с ним. Все, чего я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Я прилагаю все усилия, чтобы вникнуть в суть лекции и игнорировать его присутствие.

Но, к сожалению, в голове, как назло, так и крутятся все подслушанные мысли окружающих насчет этого парня.

Меняет девчонок как перчатки, ни одна не может устоять и отказать ему.

Зачем, ну вот зачем он нацелился теперь на меня?

Мало ему того, что я и так все время рядом.

После подтверждения, что от меня ему нужны только мои способности и после того, что он не стал приставать ко мне ночью, я как-то расслабилась насчет этого. Но вот этот его поцелуй разрушил все одним махом. Не поцелуй даже, а так…

Но мне от этого совсем не легче.

Ульяна, ты слишком много думаешь, всплывает в мозгу мысль. И я, в который уже раз за сегодня, чертыхаюсь.

А потом бросаю все свои силы на то, чтобы сосредоточиться как следует и все же попытаться влезть в голову Демида.

Ничего. Полный провал.

Лишь снова всякая фигня из голов других студентов и студенток.

Единственное, что меня радует, так это предстоящая встреча с Кристианом.

На которую еще нужно как-то попасть.

Слава богу, перед третьей парой Демид снова уходит, а на его месте оказывается Макс. Парень кажется мне самым безобидным из всей компании и самым доброжелательным.

— Чувствую себя словно яйцо Фаберже, — ворчу я, — когда он поддерживает меня под локоть, стоит слегка оступиться.

Макс смеется над моими словами.

— Расслабься и получай удовольствие. Когда еще представится такой случай.

— Это точно. А что, на работу со мной тоже поедет кто-то из вас?

Макс раздумывает не больше секунды.

— Конечно. Думаю, что сам Демид. Сейчас у него появились некоторые дела, но он сказал, что вечер у него будет полностью свободен. А значит посвящен тебе.

И Макс мне подмигивает.

— Отлично.

Однако весь мой вид, как я полагаю, противоречит этому утверждению.

— Он что