поплыл.

— Она высосала из тебя эйдос! — зарычал демон.

Катя повернулась. Ее лицо изменилось — глаза увеличились, окрасившись темно-зеленым, губы стали совсем тонкими, едва прикрывая острые зубки. Вообще вся кожа девушки приобрела холодный синий цвет будто от долгого пребывания в воде.

— Мавка, — брезгливо выплюнул Дан. — Немощь, но на пару с пиявкой она высосет нас досуха.

— Мой сладкий, — низкий вибрирующий голос девушки отозвался у меня в паху. — Уже устал?

На живот легли ее холодные пальцы с небольшими перепонками по первую фалангу. Гадость. Будто кусок водорослей прилип. Мавка опустила голову и из ее рта выскочил длинный, лягушачий язык, обвивая головку члена.

Черт дери, а вот это уже приятно. Она свила язык в плотные кольца и синхронно двигала ими по пенису, сильно сдавливая его. Долго сопротивляться такой стимуляции было невозможно. Почувствовав, что я на грани, девушка припала ртом к головке, собирая горячее семя.

Едва последняя капля была высосана ее жадным ртом, я почувствовал, что остался совсем без сил. В желудок будто опустили ледяной валун. Девушка же наоборот — с удовольствием потянулась и тщательно облизала пальцы.

— Надо убрать пиявку, — прошептал я. — Или пиздец.

— Ее можно только сжечь избытком эйдоса, не зря же духовной назвали, — недовольно бросил демон. — Я могу временно подавить ее, но у тебя будет минута, не больше. Ты должен вытрахать свой эйдос обратно!

Девушка забралась на стол и расставив ноги, собиралась опуститься на мой член.

— Давай, — рыкнул Дан.

С меня словно слетел многотонный груз. Я сразу почувствовал движение эйдоса, тянущегося из моего члена к низу живота мавки. Схватив сахарницу, я с размаху влепил ей по лицу Кати. Упс, переборщил.

Ударом ее смело со стола и перевернув в воздухе, врезало в стену. Мавка шустро отряхнулась и попыталась рвануть в коридор, но я был уже рядом. Мой ладонь влетела ей в затылок, повторно впечатывая лицо в стену. Второй рукой я подхватил девушку под живот и грубо вошел в нее.

Сейчас влагалище мавки сжалось, с трудом пропуская член, но я не останавливался, пока не засадил по самые яйца. Теперь почти полностью выйти, чтобы лишь головка оставалась между губ. Резкий толчок. Девушка вскрикнула.

Вздумала украсть мой честно заработанный эйдос? Я шлепнул ее так, что остался красный отпечаток ладони на ягодице. Затем новый толчок, чтобы достать, как можно дальше. Я чередовал шлепки и резко входил в хныкающую девушку.

Эйдос теперь двигался ко мне, наполняя силой. На коже появилось щекочущее ощущение и недолго думая, я достал член и перевоплотился в демоническую форму. Пенис резко увеличился, больше чем на треть.

Дырочка мавки быстро стянулась, пытаясь перекрыть поток выходящего эйдоса. Черт, да туда едва палец пролезет. Но это не мои проблемы. Я двумя руками надавил на плечи девушки, вжимая ее в пол. Разбухшая головка ткнулась в ее лоно,

— Господин демон, простите, я не знала, — снова захныкала Катя. — Я просто хотела немного подкрепиться.

Мне не хотелось с ней говорить, да и времени нет. Я убрал руки, понимая, что теперь она никуда не денется, и положил их на ее ягодицы, с силой растягивая их. Член не желал входить, но каменная твердость не давала ему гнуться, а я толкался все сильнее. Катя запищала.

Головка по миллиметру исчезала внутри, несмотря на протестующее мычание девушки. Чем глубже, тем легче она входила. Уже половина, но там будто твердая резина, никак не пробиться. Ладно, поехали.

Я быстро вышел из не и с разгону влетел снова. Хватило трех таких раз, чтобы дырочка покорилась и покорно впускала в себя громадный ствол. Хотя он и не продвигался дальше половины, как я не налегал.

— Осталось мало времени. — предупредил демон.

И я ускорился. Я долбил ее, как перфоратор, чувствую нарастающую эйфорию от перетекающего эйдоса. От каждого толчка мавка вскрикивала, но в какой-то момент сама пошире расставила ноги, принимая моего дружка. Чувствую приближающийся оргазм, я еще раз попытался заправить член полностью, и почти получилось. Остался какой-то жалкий сантиметр.

Катя сама уперлась руками в стену, нанизываясь полностью. Стоило лобку коснуться ее задницы, как я кончил. Меня натурально трясло от удовольствию и часть эйдоса снова вернулось к девушке.

Вытащив член, я присвистнул. Нехило я ее растянул, можно два пальца засунуть и не коснуться стенок влагалища. Мавка упала животом на пол, лишая меня прекрасного зрелища. Из нее обильно потекло, но затем жидкость начала медленно втягиваться обратно. Жадная сучка.

Я вытер пот и столкнулся взглядом с бабкой. Старуха, а точнее дремник, пялился через приоткрытую дверь. Боже, как он надоел уже, вуайерист хренов.

Похоже, что отпущенное время истекло, поскольку я медленно прилег на спину, не в силах держать корпус. В газах потемнело, руки и ноги не поднять. Нет, нет, только не обморок! Она же меня досуха затрахает!

Но обессиленный организм решил по-другому, погружая меня в сон.

***

— Ты что совсем охренел, наркоман проклятый? — меня разбудил голос матери.

Чего? Я все еще жив? Приоткрыв глаза, я убедился, что все еще нахожусь на кухне, точнее лежу, прикрытый одеялом.

Надо мной возвышалась маман с пакетами в руках, через ее плечо заглядывали Зинка, уже за ней стоял муж Толик и их дочка Злата. Анатолий не был похож на обычного мужика сорока лет: он носил длинные, собранные в хвост волосы, всегда был загорелым и питал страсть к обтягивающим белым брюкам.

Злата… На три года младше меня, милое личико с огромными голубыми глазами, волосы уложены в два озорных хвостика, руки всегда сложены вместе, одним словом, чистый ангел. Но не все то золото, что блестит. Каждую нашу встречу она умудрялась выставлять меня идиотом перед всеми.

Чего только стоит случай, когда на совместной поездке на озеро, она подожгла арендованный домик и свалила все на меня. Мол, я там курил.

— Митя, с тобой все хорошо? Может скорую вызвать? — осторожно поинтересовался Толик.

Ну да, если посмотреть со стороны, то выглядит так, будто я решил прикорнуть на полу кухни. Только решил встать, как понял, что голый ниже пояса. Штаны лежали в углу, там, где я дер мавку.

— Все хорошо, — буркнул я, заворачиваясь в одеяло. — Просто бабка храпела, не мог уснуть.

— Ты что такое несешь, дурак? — взвизгнула мать. — Я же вам говорил, что он испортился, а вы не верили!

— Ты чего, Митяй? Ты же единственный мужчина в семье, должен быть опорой для мамы с бабушкой, — нравоучительным тоном заявил Толик.

— Волосы еще покрасил, как эти, нетрадиционные, — хихикнула Злата.

— Рот прикрой, мелочь, — с