Шрифт:
Закладка:
– Тебе нужно иногда позволять Тому брать ответственность. Знаю, ты беспокоишься, вдруг он отвлечется. Я чувствую то же самое с Хьюго. Но это показывает им, что воспитывать детей – тяжкий труд, а не пустяки, как они, похоже, думают. А еще мы в это время можем отдохнуть.
В наши дни матери, кажется, не видят в мужчинах, которые присматривают за детьми, ничего особенного. Но тогда подобное случалось нечасто. И я не могла не нервничать, выпуская сына из поля зрения.
Мне стоило прислушаться к интуиции. Когда они вернулись, Фредди безутешно плакал и держался за руку.
– Он упал с горки, – смущенно объяснил муж, снимая и протирая очки.
– А где был ты? – спросила я.
– Ждал внизу. Это не моя вина. С мальчишками такое случается. Это его закалит.
– Ты разговаривал по телефону?
– Я быстренько ответил на рабочий звонок. Но не переставал присматривать за ним.
– Нельзя делать и то и другое, – огрызнулась я.
Фредди не переставая плакал.
– Моя ручка, – повторял он.
– С ней что-то не так, – заметила я. – Нам лучше сделать рентген.
– Тебе не кажется, что ты суетишься…
– Нет! Не кажется!
Я оказалась права. У Фредди был перелом с названием «по типу пряжки».
– Как это произошло? – сурово спросил доктор. Тогда в газетах часто появлялись заметки о жестоком обращении с детьми.
– Он то ли упал, то ли поскользнулся, когда мой муж за ним присматривал, – ответила я, не в силах сдержать гнев в голосе.
Взгляд Тома метал молнии.
– Почему ты обвинила меня перед доктором? – потребовал он ответ после того, как на руку Фредди наложили гипс.
– Потому что это и была твоя вина.
– Говори тише, – прошипел Том. Мы уже покидали больницу, но в главные двери входили и выходили люди. – Ты и сама не идеальна, – холодно произнес он, когда мы направились к автостоянке.
– Это не имеет отношения к делу, – возразила я. – Кроме того, мы договорились оставить все это в прошлом. Не так ли?
– Мама, папа, не ругайтесь, – взмолился Фредди.
Том замолчал. Но ответ на мой вопрос был очевиден. Вот самое страшное последствие лжи. Как только она выйдет наружу, ее уже нельзя закопать обратно, сколько ни сыпь сверху землю.
После несчастного случая с нашим сыном все изменилось. Я опять начала бояться, что Фредди пострадает. У нас ушло столько времени, чтобы родить его. Он был бесценен. Но с этим невероятным даром пришел груз ответственности. Как я смогу жить, если с моим мальчиком что-нибудь случится?
Потом однажды вечером Том вернулся даже позже обычного.
– Где ты был? – Я сердилась, поскольку он недостаточно тихо закрыл дверь и разбудил Фредди.
– Встреча затянулась допоздна. Потом мы все пошли выпить.
Я была до того увлечена – и измучена – Фредди, что даже не подумала спросить о том, кто был на встрече.
– Как мы сможем зачать еще одного ребенка, если ты возвращаешься поздно и слишком вымотан для секса?
Том вздохнул:
– Мы уже говорили об этом. Посмотри, через что мы прошли, чтобы получить Фредди. Через какое давление. Давай будем благодарны за то, что у нас есть.
Мне следовало оставить разговор на потом, когда Том будет не таким уставшим. Но я не отступала:
– Мне же просто хочется, чтобы у него был брат или сестра. Чего мы оба были лишены.
– Вместо этого у него могут быть друзья, – ответил муж.
– Это не одно и то же, – возразила я, отворачиваясь.
Время шло, а я все надеялась, что Том передумает. Фредди почти исполнилось три, и все вокруг казалось ему совершенно новым.
– Посмотри на небо! – сказал он как-то. Мы шли по центральной улице, и его маленькая ручка крепко держала мою. – Там так много разных цветов!
Для своего возраста он бегло говорил, чем я безмерно гордилась.
– Это называется радуга. – Я присела на корточки, обняла его и указала вверх. – Она случается, когда одновременно идет дождь и светит солнце.
– Чудо! – Его глаза широко распахнулись.
Окажись рядом Том, он углубился бы в научные факты.
– Да, – согласилась я. – Так и есть.
– Похоже на улыбку, – добавил сын. – Радуга счастлива!
Он был прав.
– Может, нарисуем ее, когда вернемся домой? – предложила я.
Фредди был прирожденным художником. Я сделала такой вывод по тому, как он замечал окружавшие предметы. И карандаш держал так, будто родился с ним. Фредди даже пытался зачерпнуть пальцами картинки со страниц своих книг, стараясь ухватиться за них. Помню, как в детстве сама так делала. «Это хорошо, – говорила мама. – Показывает, что у тебя богатое воображение».
А еще он был веселым. С такой же улыбкой, как у меня. Все так говорили. Фредди всегда и во всем видел светлую сторону. Однажды, возвращаясь из магазина, мы попали под ливень, и мой сын широко раскрыл рот, стараясь поймать капли.
– Люблю вкус дождя, – сказал он.
Еще мы танцевали. Ах, как мы танцевали! Круг за кругом под один из моих любимых альбомов Зигги Стардаст[9].
Иногда, если Том обещал прийти еще позже обычного, – что случалось все чаще и чаще, – я откладывала купание Фредди и брала его на вечернюю прогулку, чтобы посмотреть на звезды.
– Это называется пояс Ориона, – говорила я, указывая на линию в небе. – Видишь вон ту фигуру? На что она похожа, по-твоему?
– На кастрюлю, – отвечал он.
– Точно!
– А звездный человек там, наверху? – спрашивал сын. – Ну, знаешь. Из музыки, под которую мы танцуем.
– Возможно.
Я крепко прижимала к себе своего маленького мальчика и вдыхала его запах. И все же меня не отпускало ощущение надвигающейся утраты. Скоро Фредди станет слишком взрослым для таких волшебных моментов.
Я просто должна была завести еще одного ребенка. Не только из-за жажды материнства. Как я и говорила Тому, нашему сыну действительно было важно иметь компанию. Насколько проще сложилась бы моя жизнь, будь у меня брат или сестра, с которыми можно было бы ее разделить.
Я была готова на все, чтобы подарить это Фредди.
Глава 23. Том
После несчастного случая на детской площадке я полностью утратил уверенность в себе. Я не годился для присмотра за ребенком.
Сара сказала не совсем так. Но я знал, она именно так думала. Поэтому и злился на нее. До чего же легко выместить свой гнев или разочарование на ком-то другом. Правда заключалась в том, что не разговаривай я по телефону, больше внимания проявил бы к своему сыну.
Хилари не приняла эту
