Я с трудом выждала минуту и сказала Кате, все еще понижая голос:

- Пора, – она кивнула, а я поразилась ее перемене: в глазах огонь, движения полны решимости. – Вылезу первая, осмотрюсь, приму рюкзак и помогу выбраться, – сунула ей его в руки и быстро полезла в окно, стараясь все же быть осторожной.

Получилось гораздо быстрее, чем забираться с крыши, я села и завертела головой – никого, только со стороны леса доносились приглушенные голоса. Быстро развернулась, усевшись на край и разведя ноги и шикнула:

- Давай, - тут же появилась рука с рюкзаком, я быстро забрала его и надела, показались обе руки, я крепко ухватилась за одну, а другой Катя придерживалась сама.

Я затащила ее наверх, и мы поползли проверенным способом: я впереди, Катя позади меня, повторяя движения. Добравшись до ветки, я продвинулась дальше и мотнула головой:

- Давай первая, обхвати руками и ногами, вниз не смотри, потом сразу начинай спускаться. И не торопись.

Она поежилась, но полезла, и получалось у нее очень ловко. Я усердно таращилась по сторонам, пытаясь при этом не упускать из поля зрения Катю и, казалось, слегка окосела. Быстро последовала за ней, а когда добралась до ствола, она уже почти спустилась.

- Ступай по шагам к дороге, - предупредила я ее, мы наконец слезли, гуськом вышли на дорогу, я схватила ее за руку и рявкнула в пол голоса:- Бегом!

И мы побежали так, что пятки влипали в известное место, держась края дороги. Достигли дома баб Маши секунд за десять, наверняка поставив какой-нибудь рекорд. Если не мировой, то областного масштаба уж точно. Я сбавила скорость, входя в поворот, Катя растерялась, не ожидая, что мы останемся в деревне, поскользнулась и грохнулась на дорогу. Я рывком подняла ее и увидела, как открывается калитка, а затем и баб Машу, которая нервно шептала:

- Быстрее, девоньки, сюда, - подозреваю, она караулила у самой калитки с того момента, как услышала крики из дома. «Бедная, вот разнервничалась теперь» - с досадой подумала я, но ошиблась: бабка резво закрыла калитку и, не отставая от нас, потрусила к дому, быстро, но аккуратно захлопнув за собой дверь. Я повернулась проверить как она и увидела с каким азартом блестят ее глаза. «А бабка не промах» - хмыкнула про себя, успев отметить «Ниву» в палисаднике и расчищенную от снега территорию. Мы наконец-то вошли в дом и рухнули с Катей прямо на пол возле входной двери, проведя за этим увлекательным занятием минут десять, пытаясь отдышаться и успокоить трясущиеся руки.

Дед сидел на диване с чашкой чая и видом барина, подозрительно довольный и расслабленный, бабка суетилась возле стола, подкладывая на тарелки снедь и заваривая нам чай, а я наконец-то привела себя в чувство и поднялась, подав руку Кате. Дед деловито посмотрел на наручные часы и отметил, не без удовольствия:

- Всего час ночи. Еще и выспаться успеем. Молодец, душа моя, хвалю.

Я прошла в комнату и плюхнулась на диван рядом с ним:

- Думала, помру.

- Если б думала, не полезла бы, – хмыкнул дед, хорошо меня зная. Я закрыла глаза и положила голову ему на плечо. – Пейте чай и ложитесь на печке, я натопил, там сейчас самый сон. А мы в комнате устроимся, – я приподняла голову и увидела, как баб Маша смущенно теребит край фартука.

- Ну ты и ходок, дед, - сказала я ему на ухо, а он расплылся в улыбке и весело подмигнул бабке. Наверняка успел уже понять, что слух у нее отменный.

Баб Маша подала нам чай, устроила Катю на стуле и поставила на стол оставшиеся пирожки. Есть мне совершенно не хотелось после пережитого стресса, и я пила вкуснейший чай, чувствуя, как согреваются внутренности, а вот на Катином аппетите ночные приключения никак не отразились. Она засовывала в рот уже третий пирожок, поймала мой удивленный взгляд и, ничуть не смущаясь, пробубнила с набитым ртом:

- А что? Эти садисты четыре дня кормили меня заварными макаронами, - сглотнула и добавила с обидой: - На завтрак, обед и ужин.

Бабка всплеснула руками, заохала и принялась пододвигать тарелки к ней поближе, а я широко улыбнулась и полезла на печку, с удовольствием вытянулась и даже задремала.

Проснулась, когда Катя, наконец-то наевшись, забралась и легла рядом со мной.

- Спишь? – спросила она тихо, а я открыла глаза, давая понять, что нет. - Спасибо тебе, Василиса! – с чувством сказала она, а я улыбнулась:

- Пока не за что.

- По крайней мере, я от души наелась, - заявила она в ответ, и мы тихо засмеялись.

И как в случае с Людой и Гришей, я сразу же поняла, что мы подружимся.

В доме было темно и стояла давящая тишина, нарушаемая только мерным тиканьем настенных часов и спокойным дыханием Кати совсем рядом. Я взглянула на часы, произведя нехитрые подсчеты и тихо позвала:

- Дед.

- Знаю, – отозвался он из комнаты. – Не волнуйся.

Еще минут десять ничего не происходило, а потом на улице послышался шум и голоса. Мужики, прочесав лес до самой дороги и, подозреваю, второй заброшенный дом, получили указание поднять на уши всю деревню, но беглянку найти. В дверь заколотили, дед, громко кряхтя, поднялся, и, как был в семейных трусах да майке, пошел в сени, правда, прихватив свое охотничье ружье, с которым не расставался, даже отправляясь на рыбалку. За ним потрусила баб Маша в ночной сорочке и накинутой на плечи шалью.

- Кого там принесло! – рявкнул он, пропустил даму вперед и оставил дверь в сени приоткрытой, чтобы я могла видеть происходящее и среагировать, в случае необходимости.

Катя завозилась рядом, я сделала ей знак молчать и прикрыла ее белокурую головушку, точно светящуюся в темноте, одеялом. Дед кивком приказал Марье открыть входную дверь и вскинул ружье, оперев его на плечо.

- Эй, полегче, старый! – тут же среагировали с порога двое и слегка подняли руки.

- Чего надо? – грозно прорычал дед и демонстративно щёлкнул предохранителем, а бабка шустро переместилась за его спину, но и оттуда продолжала выглядывать.

- Девчонку свою потеряли, - особо не мудрствуя заявил тот, что стоял позади и я узнала умника, - вышла по нужде и пропала, часа