рисовую солому ваз.

– Откуда здесь все эти вещи? – спросил он и сам же себе ответил: – Контрабанда.

– Именно, – улыбнулся Хизаши. – О, к слову, вот этот зеленый отлично подошел бы к твоим глазам. Не хочешь пошить новое кимоно?

– Эти вещи были украдены.

– Мне известно, что такое контрабанда. Эй, хотя бы потрогай. Готов поспорить, ты ни разу в жизни не трогал такой нежнейшей ткани.

Куматани растерянно смотрел на дорогие товары и будто не мог поверить.

– Выходит, муж Сачико и их сын выходили в море не рыбачить?

– Только если между делом. Посмотри вокруг: они жили в уединении только потому, что тайно поддерживали связь с торговцами из Чжунго[38] и помогали им перевозить товары, не уплачивая ни единого рё в императорскую казну.

Куматани покивал, и растерянность на его простом лице сменилась разочарованием и грустью. Хизаши не хотел задумываться над этим и вернулся к потрошению сундуков, за что был вознагражден интересной находкой. В плоском футляре с двумя выемками в форме человеческого лица лежала только одна театральная маска, выполненная так искусно, что, должно быть, стоила недешево. Но определенно должна быть и вторая.

– От нее исходит темная аура, – сказал Хизаши. – Но она похожа на остаточную.

Он достал маску и внимательно изучил. Она изображала женское лицо для постановок театра Но, совершенно ничего особенного, кроме изящной работы и качественного материала. Хизаши без сожаления положил ее обратно в футляр и снова огляделся.

Кента тоже скользил взглядом вокруг себя, пока не охнул тихо.

– Смотри, – он указал на воду. – Разве это не кости там, на дне?

Страшная находка подтвердила опасения Хизаши.

– Мы прямо в логове ложного Умибозу, а вход в него, между прочим, прямо под спальней старухи.

– Хватит, – оборвал его Куматани. – Я понял, что ты хочешь сказать.

– Очень надеюсь, потому что твоя наивность однажды заведет тебя в места и похуже. Ладно, давай возвращаться. Найдем сумасшедшую бабку и заставим рассказать, как покинуть остров.

Он поставил ногу на первую ступеньку каменной лестницы, но едва подошва гэта коснулась ее, как со звоном фарфоровых чашек неведомая сила оттолкнула его, и на миг стал виден голубоватый барьер, запечатывающий пещеру. Хизаши попробовал снова, но лишь убедился, что они угодили в ловушку.

– Простите, – услышал он голос, доносящийся сверху, гулкий и едва узнаваемый от искажающего его эха внутри глубокого скального колодца. – У меня нет выбора. Мой дорогой супруг еще не вернулся домой. И мой сын… Я просто хочу, чтобы они поскорее смогли вернуться.

– Они мертвы! – крикнул Хизаши. – Глупая ты старуха!

– Я глупая старая женщина, – легко согласилась Сачико-сан, – мне просто нужна моя семья, нужна обратно. Понимаете?

Звуки стихли, Хизаши подождал немного и позвал:

– Эй, старуха! Чего ты добиваешься? Мы не умеем воскрешать мертвых.

Но ответа так и не дождался. Барьер тоже никуда не исчез, мешая немедленно подняться и вытрясти всю правду из коварной пленительницы.

– Это просто невероятно! – воскликнул он, едва ли не восхищенно. – Она поймала нас – нас, будущих оммёдзи! – в магическую ловушку!

Куматани его восторга не разделял, он смотрел в противоположную сторону – на воду.

– Это не просто ловушка, – сказал он так, что Хизаши сразу к нему прислушался, – это кормушка.

Вывод был очевидным, просто Куматани озвучил его первым. Хизаши перестал бороться с барьером и обратил внимание на стены вокруг. Где-то должны быть знаки или талисманы, чтобы активировать преграду после того, как жертвы войдут в пещеру. Они с Куматани поняли друг друга без слов, однако поиски оказались тщетны. Замерев, Хизаши прислушался к тому, как бьются снаружи волны, порождая зловещий гул, пронизывающий скалу насквозь.

Нет, все не может закончиться так. Он только почувствовал, как движется в верном направлении. У него еще столько работы впереди…

– Хизаши.

Гул волн поменял тональность, Хизаши встал рядом с Куматани и тоже посмотрел на воду. Она, прежде спокойная, пришла в движение, и одновременно с этим Хизаши схватил Куматани за локоть и успел оттолкнуть.

Вместе с фонтаном брызг нечто огромное и темное заполнило собой часть пещеры. Хизаши ловко приземлился на обе ноги почти у самой границы барьера, Куматани повезло меньше, он ударился затылком и тряс головой в попытке прийти в себя. Тень монстра упала на него – вязкая, густая, шевелящаяся множеством тонких гибких отростков. В темноте Куматани не мог видеть ясно, а вот Хизаши видел. Видел вытянутое, как у угря, гладкое тело, тускло поблескивающее прозрачной слизью. Видел, как переплетаются беспокойные щупальца, делающие и без того неприятный облик ёкая поистине омерзительным. Но самое главное – театральная маска, белая с красными узорами, что придавали «лицу» гневное выражение. Это Хизаши смог разглядеть только сейчас.

Монстр не издавал ни звука, только вода выплескивалась из бассейна с каждым движением его мощного тела, слишком крупного, чтобы поместиться тут полностью. Куматани наконец смог взять себя в руки и медленно отполз назад, но тут взгляд жуткой маски обратился к нему, и Хизаши больше не мог выжидать.

Он раскрыл веер и сильным взмахом послал в монстра поток чистой ки. Некогда было мудрствовать. Ки превратилась в волну света, и монстр наконец взревел от боли и ярости. Щупальца беспорядочно заколотили по стенам и полу пещеры, чудом не прибив Куматани.

Хизаши прыгнул и приземлился рядом с ним.

– Да отомри ты уже! Мне одному его не одолеть!

Свет погас, и монстр снова увидел двоих людей.

– Разделимся и атакуем с двух сторон. У тебя же остались талисманы? Наверняка он боится огня, если…

Хизаши был вынужден замолчать, когда черный отросток ударил точно между ним и Кентой. Капли слизи попали на лицо, и Хизаши болезненно зашипел. Казалось, что его окатило кипятком.

Не раздумывая, он ударил бумажной кромкой веера и рассек черную плоть легко, как заточенным мечом.

– Стой! – вдруг закричал Кента. – Не надо!

Это кое-что напоминало. Тогда, на пустынном пляже в окружении огней фуна-юрей, он кричал то же самое, но Хизаши не успел остановиться. Сейчас же секундной заминки хватило, чтобы Кента упал на спину, оплетенный щупальцами, и поскользил к воде так быстро, что Хизаши оставалось только смотреть. К тому моменту, как он приготовился к новой атаке, поверхность бассейна уже сомкнулась над ёкаем и его добычей.

– Идиот! Идиот, идиот, идиот! – выругался Хизаши. – Да что с ним не так?!

Он сунул веер за пояс кимоно и прыгнул в воду.

Для него это было сродни подвигу. Сырость и холод настолько претили его природе, что, оказавшись в затопленном тоннеле под толщей камня, Хизаши едва не оцепенел от ужаса. Но где-то