Шрифт:
Закладка:
Нет. Семья не знает даже, добрался я вообще или нет, куда хотел. Надо ехать. Пойду быстро, крыша стоит, дождь и ветер не страшны, поднимется волна, поплюхаю на малом, ничего, доберусь, недалеко ведь.
Уже прицепившись к очередной посудине возле шлюза, теперь со стороны «моря», выдохнул. Было и правда нелегко. На Волге волна сантиметров тридцать всего была, била в левую скулу, но слабо, я даже расслабился. А вот выйдя к мысу и попав на открытую воду… Сначала думал, что у меня сейчас на хрен крышу оторвет. Удары ветра и волн были в корму и теперь уже угрожали серьезно. Мотор иногда пропуски давал, качало прилично. Отошел от берега чуть дальше, и стало легче, смог перевести дух и осмотреться. Могу и под баржу залететь, тут это как не фиг делать. Зажег фонарь, хорошо не забыл аккумулятор из гаража прихватить, да так и шел на малом до самой бухты, за которой уже и шлюз виднелся. Сказать, что испугался… Ну, можно и так сказать. Когда тебя поднимает, а затем как в яму падаешь, не больно приятно. Шмурдяк рыболовный весь по лодке разбросало, собирать не было времени, занялся этим, уже когда причалил наконец и выдохнул. Дождь лил прохладный, пока носил все в гараж, вымок, как… Сильно, короче. В углу гаража была установлена маленькая буржуйка, прежний хозяин и зимой рыбачил, рассказывал, что как замерзнет, шел в гараж греться. Вот я и растопил ее, заодно раздевшись и повесив одежду сушить на натянутые веревки под крышей. Через несколько часов дождь утих, а я, проверив одежду, решил двигать домой. Собрав вещи, что нужны дома, тут и рыба, и тетрадки с записями, хотел было выходить, как услышал стук в ворота.
«Кого это принесло? Кто-то из знакомцев инженера дым увидел?»
Открывая, увидел перед собой немолодого мужчину, лет под шестьдесят. Все бы ничего, но наколки на пальцах сразу заставили напрячься.
— День добрый, Александр! — сняв кепочку, поздоровался со мной мужчина.
— Да не такой уж и добрый, — ответил я, впрочем, вполне серьезно, не ерничая.
— Намочило немного? Бывает, — многозначительно заметил мужчина и улыбнулся. Мало перстней на пальцах, так еще и зубов половины нет, сто процентов бывший сиделец. Выглядел мужчина странно, вроде говорит спокойно и даже вежливо, но вот его худая фигура, скорее даже тощая, наколки и гнилые зубы выдавали в нем совсем не того, кем он хотел казаться.
— Вы знаете мое имя, а я ваше нет, — замечаю я, не открывая калитку шире.
— Михаил Евгеньевич мое имя, — мужик даже усмехнулся при этом, — забыл, когда так назывался, если честно. Меня все больше Стариком зовут. Может, слыхали?
— Не имел чести, — спокойно ответил я, не моргнув глазом.
— Поговорим? — и мужчина так ненавязчиво кивает внутрь гаража.
— А есть темы? — ответил я вопросом, но начал открывать калитку.
— Да есть одна, но долгая. Благодарю.
Я отошел в сторону, пропуская мужчину внутрь, а тот снял кепку и прошел, нагнувшись.
В гараже были два стула и скамейка, я присел на один из стульев и предложил садиться гостю. Тот вновь кивнул и присел.
— Да, вы можете меня не знать, да и я вас на самом деле не знаю, но наслышан. Может, на ты, а то как-то непривычно, если честно, — предложил мужчина.
— Ну, если хотите, хорошо, — кивнул я.
— Я, как уже представился, Старик, весь этот райончик, Рыбинский, наш родной райончик, как бы подо мной. Лихие и деловые люди выбрали меня старшим, поэтому я и вынужден решать проблемы. Авторитет такой.
— Понятно, — кивнул я вновь, — ко мне какими судьбами?
— Мне людишки доложили, что ты умный парень, Саша, за тобой с самого суда наблюдали. Но не лезли, оцени.
— Ценю.
— Вот и славно. Дело дурное, если честно. Те твари, кто на тебя рыпнулся, мне по барабану, важно другое. В доме, где тебя подранили и менты повязали, была ухоронка, ее нужно вернуть.
— Насколько я знаю, милиция там все перетрясла, слышал, что нашли что-то ценное.
— Цацки мне побоку, они паленые и на хрен не нужны, там бумага была. — Я поднял бровь, а Старик продолжил: — Деньги. Много денег. Если понимаешь в понятиях, то — общак.
— Я тут при чем?
— Я говорю, Саш, мне сказали, что ты умный парень. Подумай сам, раз я пришел, значит, есть вариант, что деньги взял ты, раз менты их не видели.
— Что, тебе менты так сказали? А если они себе их прибрали? — усмехнулся я.
— Нет, парень, легавых отработали, не брали они, даже и не знали, что там были живые деньги. Предложение к тебе простое. Предъяву за людишек тебе не кидают, но бабло надо вернуть. Заметь, я ничего не говорю о домике, в котором случайно пожар возник и все сгорело. Если и там ты подсуетился, могу только похлопать, молодец, хорошо сработал. За эти отбросы, что девочек твоих прибрали, не спросим, повторю, поступил как мужик. Правда, до сих пор не пойму, как ты один двадцать рыл уделал? Да еще наглухо. Пойми, я не сторонник таких мер, возраст и авторитет не позволяют, я в законе с пятьдесят первого года. Но есть молодые ребятки, которые очень хотят свои доли, а значит, рано или поздно они к тебе придут. Как бы хорош ты ни был, против всех не выстоишь. Зачем тебе это? Слышал, ты писатель, ну так и живи себе с богом, радуй людишек книжками, никто к тебе не сунется. Но при условии, что деньги будут все.
— А сумму, ты мне сейчас, конечно, такую задвинешь, что выяснится, я вам должен буду всю жизнь, так? — Мне было горько от обиды, ну как я мог надеяться, что меня не вычислят, а?
— Ты не спеши с выводами, на счет тебя ставить нет резона, я видел таких, как ты, — пошамкал беззубым ртом Старик и продолжил: — Войну затеешь, народу поляжет много, кто-то к хозяину уедет, а кто-то на два метра, мне с того какой толк? Было в общаке сто тысяч, вот и верни сто тысяч, чай не все потратил, особо-то и не купил ничего.
— Сто пятнадцать, — спокойно, пока умудряюсь держать себя в руках, ответил я.
— Что сто пятнадцать? — кажется,
