Живот превращается в твердый камень. Задыхаюсь...

Стыдно так убиваться... Я же взрослая... Надо вставать и... Там Роберту нужна помощь...

Я уговариваю себя, пытаясь притормозить подкатывающую истерику. В которой мне хочется проораться.

Нет-нет... Я не могу такого позволить себе.

Дышу-дышу... Кислорода нет.

Мне стыдно, но я не могу встать. Я не знаю зачем мне вставать...

Но надо, надо, надо...

Сжавшись, на автомате как зомби слушаю кардиолога, киваю, киваю...

- Конечно... Обязательно...

И внутри меня переливается всеми цветами ненависть к Робу и сочувствие. Ведь, если он любит меня, как я Чадова, то я понимаю его сердце, которое не хочет стучать. Моё тоже не хочет…

****

Мне кажется, я слышу, как капает в мою вену раствор. На работе мне стало плохо. Медсестры быстро увезли меня в нашу гинекологию. Кровотечение...

Вокруг суетятся медики.

А мне всё равно. Я даже рада. Потому что это возможность не выполнять мои ежедневные повинности, никого не раня.

Да и Роберту уже чуть лучше.

И я тупо смотрю в белый потолок, даже радуясь, что оказалась здесь.

Закрываю глаза. По-детски фантазирую, что Чадов обязательно узнает. И прилетит... Будет рядом... Переживать, признаваться в любви и рычать на персонал, что они не торопятся помочь мне.

Но в белом халате заходит не Чадов, а Роберт.

- Юленька...

- Ты зачем встал? - шевелю онемевшими губами.

- Да ты что??... Девочка моя... - сжимая мою кисть, прижимается губами.

Рычит на медсестер, что они криво вкололи иглу в вену, что поставили не тот препарат. И вообще положили не в ту палату. И до сих пор не сделали УЗИ.

- Роб, давай без нервов... Все нормально.

- Роберт, можно тебя, - выводит его одна из коллег.

Они долго шепчутся в коридоре, перебирая бумажки с анализами.

Молоденькая медсестра щебечет что-то мне.

- Прогестерончик поставим и всё будет хорошо.

- Прогесте... - во рту пересыхает. - Зачем мне?

- Ну как же...

- Ольга, идите, я сам, - отбирает у нее все Роберт.

Втыкает мне в баллон препарат. Присаживается рядом. Гладит кисть.

- Что у меня?

- Все хорошо, Юленька. Все хорошо... Ты беременна.

- А?! - пытаюсь подняться.

Но он удерживает, не позволяя.

В шоке смотрю ему в глаза.

Мои губы на мгновение дергаются в раненой улыбке.

- Как?!

- Так бывает. Стресс стимулировал овуляцию и...

- А какой срок?

- Месяц...

Закрывая глаза, отсчитываю дни, с болью вспоминая все события с Чадовым.

Месяц...

Божечки!

Это или наш первый секс на конференции с Чадовым или с мужем накануне. Чей ребенок?!

- Месяц... - сглатываю ком в горле.

У меня же кровотечение! Дергаюсь от накатившей паники, хватаясь руками за низ живота.

- Роб... - испуганно смотрю на него.

Слёзы накатывают на глаза.

- Всё, что можно будет сделать - будет сделано. Обещаю, Юленька.

- Почему ничего не делают?!

- УЗИ готовьте! - рявкает он на персонал. - И успокоительное нам.

- Мамочка... - сжимаю живот. - Сохрани мне его, пожалуйста, Роб...

Кого ещё просить о помощи?! Я совсем одна.

- Ччч... Не волнуйся. Я с тобой…

***

Кровотечение остановлено. Я пытаюсь радоваться. Но мне плохо до жути уже который день... Я даже не понимаю, какой сейчас день.

Я на внутривенном, есть не могу совсем. Встаю только в туалет, с помощью санитарок.

Ужасные головные боли, слабость, тошнота...

Медсестры как бабочки все время порхают рядом со мной. Бегая мне за лимонной водичкой, делая компрессы...

Мои руки всегда на животе. Там Стёпочка... Я чувствую - мальчик.

И опять, чтобы успокоить себя, фантазирую, что приедет Чадов. Что это окажется его сын. И...

Нет, не приедет. Увы.

- Юленька, - присаживается рядом Роб. - У меня плохие новости. Но я должен тебе сказать, чтобы у тебя была возможность выбора. Итак... - надевает он очки. - У нас аномалия развития пупочного канатика. Патология связана с нарушениями внутриутробного развития. Очень часто это сопровождается осложнениями: врожденными пороками развития плода, патологиями беременности, преждевременными родами.

Сжав губы, молча захлебываюсь слезами.

Нет?! Ничего не получится?..

- Мы можем сделать прокол и генетический анализ на уточнение диагноза. На это практически наверняка приведет к... Мы его потеряем. В общем, у нас медицинские показания на аборт... Ни в одной больнице такие беременности не спасают.

- Нет... Нет! Неужели ничего нельзя?..

- Мы можем не делать этот анализ, и надеяться, что мы попадем в небольшой процент тех детей, кто рождается с такой патологией беременности без серьезных отклонений. Я предлагаю его не делать, - сжимает он кисть. - Я приму любого ребенка.

- Роб... Он, возможно, не твой, - шепчу я покаянно.

- Я люблю тебя. И он будет мой. Наш. Независимо от того, кто его биологический отец. Я даже не буду делать тест. Потому что мне это неважно, если его родишь ты... Я сам буду вести нашу беременность. И сделаю все возможное и невозможное… Но беременность будет такой вот тяжелой, ты должна быть морально готова. И к ней. И к тому что ребенок родится… особенным. Я, конечно же, буду рядом.

- Спасибо тебе.

- Единственное, о чем я прошу тебя... Ты никогда не поставишь под сомнение мое отцовство. И у него будет только один отец. Ты мне сейчас не отвечай... Я хочу, чтобы это был осознанный выбор. Во всём.

Роберт уходит.

А я делаю то, что запрещала себе с момента отъезда Чадова. Я захожу в его соц сети и смотрю его фото. Там много свежих... Он на сноуборде. Он на охоте. Он ещё где-то... Статный брутальный красавец. Но ни на одном из этих фото мне нет места. НАМ нет места.

И даже висит в мессенджере сообщение. Открываю. Очень сухое сообщение. Адрес. Без всяких комментариев.

Увеличиваю его фото. Глажу пальцем его лицо, прощаясь со своими чувствами. Блокирую. Выключаю телефон...

Это мой осознанный выбор.

Глава 30 - Пощечины

Глава 30 - Пощечины

- О том, что Стёпа однозначно твой, я поняла пару лет назад, когда он начал сильно меняться внешне и заговорил. А поначалу, он был похож больше на меня.

- И не сказала...

- Зачем? Стёпа знает Роберта как отца. Это лишний стресс. А он тогда почти не говорил, и мы только справились с проблемами со