Похоже, считал, что это добавляет ему крутости.

Рыжик покачал головой.

– Дом? – подсказала она.

– Нету дома, – ответил он.

Только тут я заметила, что нога у него не забинтована. И сообразила, что весь день он ходил не хромая.

– Погоди-ка, – сказала я. – А твоя нога? Это что, был не перелом? Просто растяжение?

Меня разбирала злость. Джек утверждал, что парень может навсегда остаться хромым, и мы ради него рискнули собственными шкурами.

– Перелом был. Она его вылечила, – сказал Рыжик.

– Вправила кость? Хозяйка вправила тебе кость? – спросила Джен.

Он пожал плечами:

– Вылечила.

Задрал штанину. Показалась обыкновенная тощая волосатая нога. Никаких повреждений.

– Постойте, – сказала Джен, – но я же видела, что там было. Такое и доктору…

Она взглянула на меня и озадаченно потрясла головой.

А что я могла сказать? Сама я рану не видела.

– Она сказала мне оставаться здесь, – сказал Рыжик.

– Кто? – спросила Джен.

– Она. Хозяйка. Сказала, что я теперь новый смотритель.

– Ты? – удивился Рейф.

– Приложила мой палец к панели, – сказал Рыжик.

Своего дома у него не было. Поэтому хозяйка подарила ему этот.

* * *

Родительский план, в общем-то, совпадал с нашим: мы хотели найти комфортное пристанище. И выбрали особняк Джуси.

В этом смысле ничего не изменилось – его семья как была богаче остальных, так и осталась.

– Думаешь, могло бы получиться? – спросила я Дэвида, пока мы с ним и Рейфом на краю поля ждали мальчишек. – Откупиться от солдат родительскими деньгами?

– Может быть, – сказал он. – Все зависит от того, насколько надежна защита у них на ноутбуках. Я как раз взломал пароли своих, когда началась вся эта заваруха с сараем. Денег оказалось негусто. Так что их счет ни на что не повлиял бы.

– Мы же пытались заставить их убраться подобру-поздорову, – сказал Рейф. – Дипломатическим путем. Мирно.

– Миром бы все равно не кончилось, – засомневалась я.

– Не спорю, – согласился Дэвид.

Мы улыбнулись друг другу, вообразив ярость родителей. Если они к чему-нибудь, помимо выпивки, и относились серьезно, так это к деньгам.

– Ева, – окликнул меня Джек. – Соседи вернулись домой! Они очень хорошие. Обещали позаботиться об осликах. И о нашей козочке, Спасишке.

Шел кивнул.

– Пора ехать, Джек, – сказала я. – Пора.

– Знаю, – ответил он.

* * *

Вместе с фургоном у нас набралось шесть машин, и надо было всем в них разместиться. Джен и Шел сели в нашу.

Джек обежал всю округу в поисках своей сипухи. Хотел попрощаться, но та, должно быть, где-то спала. Он даже всплакнул, что не смог ее разыскать. Шел тоже грустил. Они прижались друг к другу и шмыгали носами. Джен втиснулась на сиденье рядом со мной.

Вереница машин отправилась в путь. Рыжик наблюдал за нами с верхушки силосной башни и неуклюже махал расплавившимся пистолетом.

* * *

Я чувствовала себя беженкой. Или военнопленной. А может, и тем и другим сразу.

Поймав наконец сигнал, моя мать тут же принялась обсуждать с остальными детали поездки: какой дорогой безопаснее ехать, на какой заправке остановиться, где купить продукты. Говорила что-то про национальную гвардию и контрольно-пропускные пункты.

Мы с Джен смотрели в окно.

Дорогу в город было не узнать: повсюду поваленные линии электропередачи, груды веток и целые деревья, сдвинутые с проезжей части на обочину. В придорожных канавах стояла коричневая вода и плавал мусор. Вдоль дорог, стараясь держаться вместе, брели люди. Стояли брошенные машины, попалась перевернувшаяся фура. Зияли темные витрины магазинов с распахнутыми настежь дверями. Валялись тела сбитых собак, птиц, кроликов, енотов и даже нескольких оленей.

Огромное число погибших на дороге животных.

– Окна не открывайте! – предупредила моя мать. – Воняет!

Целые армии живых созданий двигались по дорогам, не подозревая о грозящей им опасности. Никто не объяснил им, что идет настоящая война.

Вороны и стервятники лакомились их трупами.

Джен предположила, что животных под колесами погибло не больше, чем обычно. Просто на этот раз некому было убирать тела.

При виде первого же трупа глаза у Джека наполнились слезами, и он отвернулся от окна. Они с Шелом уткнулись в планшеты, запустив игру: на зеленых холмах высились прекрасные дворцы.

В окна мы видели, что жизнь понемногу возвращается в привычное русло: спешили с мотками кабелей, со стремянками на плечах рабочие, перекрикиваясь на бегу. Мы проехали мимо нескольких дорожных бригад в спецовках со светоотражателями и касках. Мимо крана и электриков, забравшихся на столб воздушной линии. Мимо других семей, подобно нам, плотно набившихся в машины.

С задних сидений на нас смотрели дети.

Знакомая местность изменила рельеф. После испытаний непогодой она как будто обветшала, истрепалась. Едва выжила, когда ее бросили во власть стихии.

* * *

У обочины стояли мужчины с табличками «Бензин» и «Только наличные». Мы остановились заправиться – все разом. Родители не желали дразнить судьбу и разделяться.

Мы в два ряда выстроились к бензоколонке. Наружу выпускали только тех, кому надо было пописать, поэтому я заявила, что мне надо. Джен тоже.

– Телефоны оставьте в машине, – сказал отец.

Не доверял нам.

Справедливо, в общем. Мы ему тоже не доверяли.

– Пять минут – и обратно, – предупредил он.

Чтобы чем-то заполнить время, мы пошли в туалет. Но там было грязно, унитазы засорились, на полу валялись обрывки мокрой туалетной бумаги и использованные подгузники, так что мы побрезговали даже мыть руки в раковине. Потом мы отправились бродить по мини-маркету, разглядывать пустые полки. Впрочем, на паре полок завалялись упаковка свиных шкварок, испанский лимон и приправа чили. И две пачки мятных леденцов.

За нами с подозрением наблюдал престарелый кассир со сморщенным, словно гриб, лицом. Наверное, думал, что мы намереваемся что-нибудь стащить.

– Тампоны! – воскликнула Джен.

За прилавком, рядом с жевательным табаком.

– Почем упаковка? – указывая на тампоны, спросила я кассира. Из любопытства. Денег у нас при себе не было.

– Сорок.

– Центов?

– Долларов.

– Сорок долларов! – возмущалась Джен по пути к машине.

* * *

Чем ближе мы подъезжали к району, где жил Джуси, тем чище становились улицы: трупы животных убрали, и все больше рабочих занимались ремонтом телефонных и электрических линий. По сторонам стояли виллы в окружении ухоженных парков. Обширные подстриженные лужайки. Никакого мусора.

– Другая половина, – сказала Джен.

– Мы и есть вторая половина, – сказала я.

– По крайней мере, временно.

– Сейчас все временно, – сказал Джек.

Прямо восьмидесятилетний старик.

Вслед за другими машинами мы подъехали к высоким кованым воротам с замысловатым вензелем поверху – та еще безвкусица. Мы сидели и ждали, когда откроются ворота.

– Смотри! Земля обетованная. – Я ткнула Джека локтем в бок,