Факты сложились перед ней один к одному, как инструменты перед аккуратным мастером.

Фелисити уволит её. Мисс Дарлинг не позволит Элеоноре остаться в особняке Гранборо даже в качестве судомойки – она хотела избавиться от девушки. Но Фелисити дождётся свадьбы, потому что знает, что Чарльз и Элеонора близкие друзья. Такой рискованный шаг мисс Дарлинг не совершит, пока не укрепит своё положение.

Мистер Пембрук становился всё неприятнее. Ифе плакала, как ребёнок.

«Она и есть ребёнок», – думала Элеонора, пылая от гнева. Ифе была напугана, одинока и слишком стыдилась даже повторять то, о чём хозяин просил её. Элеонора не могла оставить подругу в особняке Гранборо больше ни на минуту. Нужно найти способ вернуться!

А ещё был Чарльз. Когда Элеонора вспомнила выражение его лица, то, как он смотрел на свою будущую жену, срывающуюся на мальчишек-продавцов, по коже бежали мурашки, а внутри рождалась странная смесь вины и гнева. Невыносима была сама мысль о том, что всю свою нежность, всё своё тепло Чарльз будет изливать на Фелисити, которая этого даже не оценит.

Похоже, пришло время загадать следующее желание.

Элеонора тщательно подбирала слова, сшивая их вместе деликатно, точно кусок тонкого кружева. Фелисити должна была уйти – Чарльз будет несчастен с такой хозяйкой Гранборо, Элеонору уволят, и некому будет помешать мистеру Пембруку дотянуться до Ифе. Чарльз уже сомневался в правильности своего выбора, и возможно, ей вообще не нужно загадывать желание. И всё же Элеонора не могла ждать, когда он одумается, ведь Ифе была в огромной опасности.

Если она будет беспечна – кто-то умрёт. Люди не женились по великому множеству причин, и смерть была одной из таких причин. И всё же риск того стоил. Черноглазая женщина сказала, что для исполнения желаний нужна смерть, но Элеонора уже поняла, что не может доверять незнакомке. Так почему Элеонора должна верить в эти слова, если они, как и многое из сказанного незнакомкой, оказались ложью? Если она сформулирует своё желание так, чтобы Чарльз и Фелисити сами предпочли не пожениться, никто не пострадает. Или, может быть, всё обойдётся лишь смертью какого-нибудь животного… Это было рулеткой, но Элеонора должна была попытаться.

Девушка ждала, пока Фелисити наслаждалась очередным ужином. Стоя у тёмного окна, она смотрела, как удаляются и исчезают из виду огни экипажа. Затем Элеонора заперла дверь и, стоя в пустом гостиничном номере, произнесла:

– Я желаю, чтобы Чарльз Пембрук предпочёл не жениться на Фелисити Дарлинг.

Пламя в камине замерло, и капли дождя застыли на оконном стекле. На миг Элеонора застыла в этой тишине, и мысли текли медленно, словно в патоке. Затем словно разряд энергии прокатился по её рукам, и всё её тело содрогнулось.

Она всё же сделала это. Она загадала желание.

Фелисити вернулась домой через несколько часов, когда Элеонора уже клевала носом над шитьём. Дверь с грохотом распахнулась, и девушка резко проснулась:

– Мисс?

Лицо Фелисити было искажено от злости:

– Что ты ему сказала?

– Простите, мисс, я не понимаю, о чём вы…

– Ах ты лживая маленькая ведьма! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! Чарльз был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: он считает, что я обращаюсь с тобой несправедливо! Что ты ему наговорила?

Элеонора протянула недоштопанный платочек, словно белый флаг.

– Я не сказала ничего, чего вы бы не слышали, мисс.

– Лгунья, – выплюнула Фелисити. – Мало того что ты была связана с этой девицей Бартрам, так ещё это…

Кулаки мисс Дарлинг сжимались и разжимались. Она стиснула зубы так, что на шее задёргалась вена, но всё же не двигалась, словно связанная смирительной рубашкой. И Элеонора поняла, что Фелисити не посмеет её ударить.

С любопытством она попробовала границы дозволенного чуть больше.

– Надеюсь, я не послужила причиной каких-либо раздоров между вами и мистером Пембруком, мисс.

Лицо Фелисити перекосило от ярости:

– Вон. Вон!

Она бросила бинокль прямо в голову Элеоноры, но девушка успела увернуться, и тот разбился о стену. Элеонора метнулась в гардеробную, захлопнула дверь и подперла стулом под ручкой. Фелисити билась в дверь, пинала, кричала, как ребёнок, а когда охрипла от крика – то тихо заплакала.

Элеонора так и не отперла дверь.

– Сработало? – шёпотом спросила она, вглядываясь в тёмные углы гардеробной.

Ответа не было.

* * *

Осеннее солнце вызолотило Роттен Роу. Над головой сияла дымка оранжевых листьев, переливаясь, точно тлеющие угли в камине. Представители высшего общества наслаждались прогулками. Герцоги и графы красовались верхом на своих скакунах, блестя сапогами. Ландо неспешно скользили вперёд, полные смеющихся женщин и предупредительных мужчин. Шуршали страусиные перья, и трепетали на ветру ленты. «Словно целое поле вымпелов, – подумала Элеонора, – как на средневековых рыцарских турнирах». На миг она представила себя принцессой, сидевшей в ложе, готовой к представлению, когда в её честь будут сражаться рыцари. Были даже зрители, облокачивавшиеся на железные ограждения по обе стороны от дороги. Они пришли сюда, чтобы созерцать, а не для того, чтобы созерцали их, но Элеонора всё равно смотрела.

Смотреть из окна было гораздо лучше, чем слушать оглушительную тишину внутри экипажа.

Фелисити сидела с закрытой записной книжкой на коленях и зло смотрела в окно. Чарльз смотрел в другую сторону, похожий на приговорённого в суде. Они были словно чужие. Элеонора сейчас всё бы отдала за то, чтобы забыться в чтении, пусть это и был просто способ спрятаться от реальности.

Она снова стала наблюдать за толпой. Моряки на побывке, гвардейцы в алых мундирах, няни, покачивающие детские коляски. Экипаж проехал мимо молодой семьи. У отца была внушительная борода, как у Уильяма Гилберта Грейса[25], а шляпку матери украшало зелёное перо. Их пухлый сынишка гонялся за обручем. Он бил по обручу палкой, изредка попадая по коленям кого-то из прохожих, но никто не сердился. Трудно было сердиться на мальчика, едва переставшего держаться за мамины юбки.

Мальчик с размаху ударил по обручу, и тот исчез в толпе. Элеонора улыбнулась, подалась вперёд и обернулась. Так приятно было видеть, как ребёнок играет, а не слоняется среди прилавков уличных торговцев, выпрашивая объедки.

Обруч перекатился через железное ограждение и выкатился как раз на дорогу на пути кэба. Мама мальчика озиралась:

– Сэмюэль?

Мальчонка рванул за обручем.

– Сэмми!

Лошадь встала на дыбы. Мальчик повернулся. Его родители уже перепрыгнули через ограждение. Элеонора ударилась о крышу экипажа.