То, что ещё мгновение назад было человекообразным роботом, поплыло в невесомости в виде расплавленных кусков металла, которые горели и собирались в причудливые фигуры. Габриэль вертелся, ослеплённый яркой вспышкой, пытаясь понять — что произошло.

— Совсем не жалко убогого, — проквакал Кликуша, пряча излучатель под свою хламиду. — Оружие я позаимствовал у оранжевого брата, пока он отвлёкся на своего господина Виктора. Ох, грешен я, грешен!

— Тьфу! — Габриэль не мог себе простить, что опять выехал за счёт робота, которого считал полным дебилом. — Его надо было допросить!

— Извини. Погорячился. Давай, толкай меня в сторону выхода.

* * *

— У нас есть выбор, брат, — важно вещал Кликуша.

— Не называй меня так! — огрызнулся Габриэль.

— Либо мы запускаем Этну, и грешники могут наконец-то продолжить свой исход. — Кликуша изобразил умственное напряжение, внимательно уставившись в иллюминатор.

Этна скользила по своей орбите, неизвестно уже который раз облетая Землю. Корабль вёз пять тысяч мягких. Пять тысяч спящих беглецов, превративших свою планету в помойку. Станция пёрла вслед за Этной, прицепившись к толстой кишке кабеля.

— Либо? — раздражённо спросил Габриэль, он уже давно догадался о втором варианте.

— Либо садим корабль на Землю и становимся обладателями воистину огромного источника энергии. Сам я, кстати, за второй вариант. Технически он гораздо более сложен, но я не намерен спасать за свой… за наш счёт этих грешников.

Габриэль задумался. Как же легко было согласиться с Кликушей и получить море энергии. Но ребёнок… Механоид посмотрел на контейнер, огоньки по-прежнему были оранжевыми, но Габриэлю показалось, что они начали приобретать красный оттенок.

Личинка мягких, с которой он возился, рискуя своей жизнью, оставшись почти без энергии, не должна погибнуть. Нет. Он не может выбрать второй вариант. Габриэль не знал, успели ли другие корабли мягких покинуть планету, но губить пять тысяч человек категорически не хотелось. Уж лучше он будет внизу выпаривать гель из заварки, но зато с чистой совестью. Да уж. Совесть и честь. Прямо, как в глупых вестернах Милы.

— А ты жесток, Кликуша.

— И непоколебим.

— Так, голосовать мы не можем. И что будем делать? Подерёмся?

— У меня излучатель.

— Чёрт!

— Но я не изверг. — Кликуша достал откуда-то из недр своей грязной хламиды два белых кубика с чёрными точками. — Это мои кости судьбы. Выбирай: чёт или нечет.

Габриэль вздохнул. Как же не хотелось поручать судьбоносное решение невзрачным безделушкам Кликуши.

— Троих для голосования достаточно? — неожиданно прозвучал голос ИСКИН, тот самый, который встречал их при входе на станцию.

— Не уверен. — Кликушу, похоже, появление голоса не обрадовало. — К тому же, ты предвзята и глупа.

— Слушай! — голос усилился неимоверно и гремел подобно раскатам грома. — НЕ ДЛЯ ТОГО Я ЗДЕСЬ ТОРЧАЛА НЕСКОЛЬКО СОТЕН ЛЕТ ВМЕСТЕ С ЭТИМ УБЛЮДКОМ, ЧТОБЫ МЕНЯ ПОТОМ ОСКОРБЛЯЛ СТАРЫЙ РОБОТ, ОБЁРНУТЫЙ В ВОНЮЧУЮ ТРЯПКУ!

— Ладно, ладно. — Кликуша примирительно поднял манипуляторы. — Голосуем. Только не проявите слабость, друзья мои. Думайте не сердцем, а холодным…

— Я за то, чтобы оставить людей в живых! — выпалила ИСКИН.

— Ну а меня можешь и не спрашивать, ты знаешь ответ, — сказал Габриэль.

Кликуша будто стал меньше, его металлические плечи поникли.

— ИСКИН… — сразу перешёл к делу Габриэль.

— Меня зовут Лора.

— Лора, ты можешь оживить корабль?

— Так точно, сэр!

— Исполняй.

Габриэль хотел сам лично передать личинку мягким, но, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Забрать её пришли четыре угрюмых робота. Каждый держал в руке по внушительному излучателю. Они выхватили ящик из рук Габриэля, не сказав ни слова, и направились обратно, в сторону шлюза. Тот, что шёл последним, периодически оглядывался, держа оружие наготове. Мягкие были как всегда в своём репертуаре.

— Несправедливые грешники! Мы им жизнь спасли, а они! — возмущённо возопил Кликуша.

— Сволочи, — добавила Лора, и Габриэль сразу вспомнил свою Милу.

Эпилог. Home Sweet Home

Косые струи дождя хлестали по крыше ангара. Чёрные тучи заволокли всё небо, извергая яркие пучки молний. Габриэль стоял под жестяным навесом и выпаривал гель из заварки, а ещё он слушал ворчания Милы.

— Побывать в космосе и оставить нас на бобах. Да, Габ, ты просто гениальный добытчик.

— Я уже двадцать раз тебе объяснял. Шакалы накинулись на шаттл, как только он сел. Мы с Кликушей еле ноги унесли, — терпеливо процедил Габриэль.

— А этот твой дружок дебильный. Пусть только появится здесь со своими проповедями! Я его живо на запчасти разберу.

— Мила! — Габриэль мысленно улыбнулся. — Может, пойдём, посмотрим вестерн или балет?

Она явно не ожидала такого предложения. Замерла, несколько секунд обдумывая его.

— Пойдём.

Габриэль подошёл к ней, галантно обнял за металлические плечи и повёл в сторону ангара.

— Эй, Габ, ты чего?! — она звонко рассмеялась.

— О, ты даже не представляешь, милая Мила. Даже помыслить не можешь, без каких бобов я всех нас оставил.

Но шум грозы заглушил эту реплику, и Мила ничего не расслышала.

Недетские игры

Дарья Странник, Энни Нилсен

Троица так увлеклась, что не заметила моего приближения. Было непонятно, что именно они собирались делать с бедным животным, но пёс поскуливал, лаял и пытался вырваться.

Я осторожно переместил вес на больное колено. Выдержит, сегодня у него хороший день. Замахнулся тростью и огрел одного из негодяев по спине. От испуга все трое отпрыгнули, щенок, не дурак, вырвался и бросился наутёк, на траве остались нить и петарды. Вот ведь додумались, гадёныши мелкие.

— Ты чего, дед, совсем с катушек съехал?

Мальчишки стояли передо мной, готовые разлететься как стая воробьев. Я смотрел на их ещё совсем детские лица, но видел на дне глаз, в уголках жестоких ухмылок, в сжавшихся кулаках совсем другое. Там притаилось зло, знакомое мне с тех времён, когда я сам был ребёнком. Захотелось убежать и спрятаться. Но нет, не снова.

Рыжеволосый подал сигнал, и мальчишки порскнули в разные стороны. Мне за ними не угнаться, но я узнал одного, жившего в соседнем подъезде, и решил проследить за негодяем.

Моим наблюдательным пунктом стал скрипучий стул у кухонного окна. Увиденное не пугало, а скорее подпитывало мою уверенность.

В пятницу троица проволокой исцарапала двери машин, припаркованных вдоль ряда многоэтажек. Целый день раздавались матерные ругательства и угрозы в адрес вредителей. Было бы проще простого выдать негодяев, но я знал, что обычное наказание, каким бы строгим оно ни было, не поможет.

На следующий день те же мальчишки опрокинули мусорные контейнеры и подожгли их. Густой чёрный дым поднимался выше нашей девятиэтажки.

Так же дымили сжигаемые осенью листья в парке моего детства. Невольно в памяти всколыхнулись те давние события.

Я очень хорошо помню дорогу к школе.