Подойдя к этому фанатику революции, я сам не ожидая от себя проявления каких-либо чувств, обнял Феликса и тот через мгновение тоже сжал меня в своих крепких объятиях — Честно говоря, я успел по вам соскучиться, Феликс Эдмундович!

— Еще бы, столько времени гулять по Европам да Америкам! Ты, Андрей Юрьевич, не можешь, что бы подарков не натащить — председатель ВЧК кивнул на с трудом выбитые мною бронепоезда, заходящие с небольшим промежутком на станцию.

— Не нравится мне отношение к этой войне с поляками, без тяжелого вооружения решили шапками закидать противника? Далеко штаб?

— Тут все рядом, городок небольшой.

Я кивнул, история города отличилась большим разнообразием. 1 декабря 1918 года город Гродно вместе с Гродненской губернией вошёл в состав Литвы, а 10 апреля 1919 года был занят Польшей. По условиям мирного договора между Литовской Республикой и РССР от 12 июля 1920 года Гродно должен был отойти к Литве. В ходе советско-польской войны уже признанный за Литвой город в конце мая (в РИ в июле) 1920 года заняла Красная армия, которая на настоящий момент и удерживала город.

Мы всей организованной колонной по двое дошли до улицы Банковой (Ленина), на которой стояло здание бывшего Крестьянского поземельного банка. В декоративном оформлении фасадов применено сочетание желтого кирпича и белых лепных деталей. Двухэтажное здание, Г-образное в плане, с двускатной черепичной крышей, купол над которой также покрыт черепицей. На куполе был виден след от герба Российской империи — двуглавого орла.

— В годы Первой мировой войны здесь размещался военный госпиталь, а мы, заняв город, определили это здание под штаб фронта — Дзержинский отдал приказ одному из своих охранников и тот повел моих ребят в соседнее здание определиться на постой — Пойдем, твоя телеграмма наделала шуму, Каменев в недоумении, почему ты влез в его епархию, только вмешательство Старика прекратило истерику Главкома, твое указание выполнено и наши части вместо атаки на Варшаву окапываются на линии рек Неман — Щара — Свислочь, используя при этом в качестве второго рубежа обороны оставшиеся с Первой мировой войны мощные германские укрепления.

Поднявшись на второй этаж, Дзержинский провел меня к большому кабинету, в котором у огромной, на всю стену карты спорили семеро командиров, что-то доказывая Тухачевскому, с вальяжным видом сидевшим за столом рядом с картой.

Увидев нас, командующий фронтом поднялся и подошел к нам, протянув руку для рукопожатия. Поздоровавшись, мы с Дзержинским присоединились к спорщикам. Часть Западного фронта преобразовали в Юго-Западный фронт, командующим войсками которого был назначен Александр Егоров. Он-то сейчас и пытался доказать нелепость остановки успешного контрнаступления Красной армии. При моем появлении все замолчали, некоторые с насмешкой смотрели на меня, как и любой военный смотрит на шпака, пытающего его научить как правильно воевать.

Сергей Александрович Меженинов командовал Двенадцатой армией Юго-Западного фронта, Иероним Петрович Уборевич — Четырнадцатой армией, а Семен Михайлович Буденный — переброшенной с Кавказа Первой конной армии этого же фронта, Август Иванович Корк командовал Пятнадцатой армией Западного фронта, Николай Владимирович Сологуб — Шестнадцатой армией, Владимир Саламанович Лазаревич — Третьей армией, Евгений Николаевич Сергеев — Четвертой армией, а Гая Дмитриевич Гай — кавалерийским корпусом этого же фронта.

Тухачевский взял указку и с помощью карты кратко отчитался о последних проведенных наступательных операциях — Основной удар нами был нанесен на правом, северном фланге, на котором было достигнуто почти двукратное превосходство в людях и вооружении. Замысел операции заключался в обходе польских частей кавалерийским корпусом Гая и оттеснении 4-й армией РККА Белорусского фронта к литовской границе. Эта тактика принесла успех: 1-я и 4-я польские армии начали быстро отходить в направлении Лиды, и, не сумев закрепиться на старой линии немецких окопов, в конце июля отступили к Бугу. За короткий период времени Красная Армия продвинулась более, чем на шестьсот километров: поляки оставили Бобруйск и Минск, затем части РККА взяли Вильно. В районе Белостока РККА перешла уже непосредственно на польскую территорию, несмотря на приказы Пилсудского, советским войскам почти без сопротивления был сдан Брест. На южном направлении поляки оказали упорное сопротивление под Володаркой и Бродами. Мы ожидали восстания польской бедноты, которая ударит в тыл белополякам и это вынудит их сдаться, но чуда не случилось. Как отметил товарищ Каменев, «теперь наступил тот момент, когда рабочий класс Польши уже действительно мог оказать Красной армии ту помощь… но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то запрятали».

Я задал вопрос начальнику штаба Западного фронта Шварцу — Николай Николаевич, какие сведения о противнике предоставила разведка фронта? Вы знаете точные силы противника, его вооружение, его планы?

— Шварц смущенно посмотрел на Тухачевского и неохотно ответил — Мы, к сожалению не располагаем такими сведениями, пару раз разведчики отправлялись в тыл к полякам, но безрезультатно, оба раза едва вырывались от преследования и с огромными потерями возвращались обратно.

— Надо же! Николай Николаевич, вы окончили Николаевскую военную академию по первому разряду, последняя ваша должность при царской армии— начальник первого разведывательного делопроизводства (позднее отделения) разведчасти отдела 2-го генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба. Уж вы то должны понимать, что наступление на обороняющегося противника без разведданных — полная глупость, если не назвать это преступлением! Неужели, наступая, вы не взяли ни одного пленного офицера?

— Красноармейцы сразу ставили такую сволочь к стенке! — высокомерно произнес Тухачевский и даже Дзержинский при его словах поморщился.

— То есть у вас под рукой не армия, а партизанская вольница? — я усмехнулся, краем глаза заметив понурившегося Шварца. Великие стратеги, вы в курсе, что наступление на окопавшегося и хорошо вооруженного противника должно проводиться только при минимальном превосходстве атакующего в два-три раза! А вы, не зная что вас ждет в укрепленных окопах, хотите авантюристическим авось слить такую успешную кампанию? Когда подтянутся ваши тыловые службы, тяжелое вооружение? Опять молчите? Позор! Вам только в детской песочнице играть, а не вести лучшие силы Красной армии в неизвестное, которое вполне может оказаться полным разгромом. И я сомневаюсь, что после этого вы дружно приставите ко лбу револьвер и смоете кровью свое поражение.

— Хорошо, Андрей Юрьевич! Что вы предлагаете? — Дзержинский закурил и подошел к форточке.

— Я отправлю в разведку две группы по пять человек в каждой. Из Петрограда я отправил запрос в Москву на необходимое им снаряжение, которое во-вот прибудет в Гродно. Пока же мои люди изучат по картам местность,