Он хотел было выйти в коридор, но остановился:

— Мама, это я...

— Что, сынок?— снова подняла мама голову.

— Это не папа. Это я...

Мамины черные брови крылышками вспорхнули вверх:

— Миша, что с тобой?

Мальчик, опустив глаза, с трудом выговорил:

— Это я... часы... разбил.— Он отвернулся, не решаясь взглянуть в мамино лицо, и встретился с папиным взглядом. Папа, оказывается, уже не спал, а сидел на диване и смотрел на сына.

Он почему-то улыбался. Улыбался как-то радостно и немного лукаво...

„СПАСИБО, МИЛОК!"

— Ну ни в жизнь не остановится!— бормотала старушка, глядя на приближающийся автобус: до остановки добежать она никак не успевала.

Старушка безнадежно махнула рукой, а автобус неожиданно остановился. Передние дверцы раздвинулись, « оттуда послышалось:

— Заходи, бабушка!

Та торопливо поднялась по ступенькам, радостно причитая:

— Вот ведь как! Ну, слава богу! Слава богу!

Автобус был полон.

«Долгонько же мне доведется на ногах маяться,— огорчилась старушка, а потом решила:—Грех думать так: посадили, и слава богу».

— Мамаша, садитесь, вот свободное место,— вдруг услышала она и тут же увидела, как мужчина с большой «авоськой» поднимается с сиденья.

— Ишь ты,— обрадовалась старушка, усаживаясь,— вот ведь как... Слава богу! Ну, теперь и талон пробить можно.

Она полезла в карман, пошарила там и сокрушенно заохала:

— Фу ты, беспамятная. Оставила ведь дома...

— Бывает,— сочувственно сказала сидящая рядом с ней женщина и полезла в сумку.— Не беда, у меня есть лишний.

Вот хорошо-то как. Слава богу, слава богу,— облегченно вздохнула старушка.

Доехав до нужной остановки, она вышла из автобуса. Прошла немного и растерянно остановилась. Ехала старушка к внуку. В этом районе очутилась впервые. Адрес у нее был записан на бумажке, но прочитать она не могла: забыла, как обычно, очки.

Тут старушка увидела парнишку. Тот, должно быть, куда-то торопился.

— Милок,— обратилась к нему старушка, протягивая бумажку.— Ты, верно, здешний? Не скажешь ли, где мне найти вот этот дом?

Парнишка бойко прочитал вслух написанное на клочке, огляделся.

— Вам, бабушка, вот сюда,— он махнул рукой.— Потом направо повернете... потом...

— Ой, не надо,— остановила его старушка.— Не надо. Все одно запутаюсь.

Мальчишка огорченно сморщил нос, взъерошил волосы и вздохнул:

— Ну ладно, бабуся, придется выручать вас.

Та обрадовалась:

— Ишь как хорошо-то... Слава богу...

Несколько минут они шли по улицам и дворам. Наконец у одного из больших домов мальчик остановился и сказал:

— Вот этот ваш. Квартиру не забудьте: четырнадцатая.

Он вернул бумажку с адресом и, попрощавшись, повернул обратно.

Старушка забормотала было привычное «слава богу», но вдруг остановилась, посмотрела вслед парнишке и проговорила: «Спасибо, милок!»

СЛАВКА, ПАПА, МАМА И САДООГОРОД

1

Разговоры о садоогороде начались еще несколько лет назад. Славка, городской житель, плохо представлял, что это такое.

Начинала мама. Вернувшись с базара, она сердито выговаривала папе:

— Вон какие дорогие ягоды, денег не напасешься. А если бы у нас был садоогород...

Папа возражал, вначале спокойно, а потом тоже сердито.

— Как ты не понимаешь, Вера,— говорил он,— что садоогород порождает частнособственнические инстинкты! Не хватало еще, чтобы у наших детей они возникли.

— И придет же такое в голову!— всплескивала руками мама.—Частнособственнические инстинкты!

Славка, которому выражение очень понравилось своей непонятностью, спрашивал:

— А что это такое, папа?

— Сейчас ты, сынок, не поймешь. Вырастешь — узнаешь...

Славка обижался, но с папой был согласен, то есть не хотел садоогорода. Больше всего его пугало то, что садоогород — это значит прощай футбол, купание на пруду, походы в лес, прощай книги. Садоогород —- это корчевка деревьев, копка земли, поливка, строительство домика. Вообще-то Славка редко соглашался с папой, чаше он принимал мамину сторону.

С мамой Славке было легче. Она быстро находила общий язык со всеми. Могла достать нужную вещь. Готовила вкусные завтраки, обеды и ужины. Когда была дома, в холодильнике не переводились продукты. Стоило ей уехать, как все меню сразу сводилось к манной и рисовой каше, творогу и супу, который готовил папа, причем каждый раз один и тот же.

Папа у Славки бесхозяйственный. Все, что на нем, на Славке и во всем доме, куплено мамой. Папа как-то pat было это несколько лет назад — приобрел маме туфли, отстоял длинную очередь. Мама сделала вид, что подарок ей нравится. Но туфли ни разу не надела, кому-то продала.

Потом папа купил себе рубашку. Мама увидела, ахнула... На другой день принесла другую рубашку, а папину куда-то запрятала. С того времени папа, если иной раз и заглядывает в магазины, то покупает в них лишь зубную пасту, мыло и другую мелочь.

Славка, конечно, любит своего папу. Но маму он любит сильнее. Потому чаще и соглашается с ней. С папой реже...

Но вот когда речь заходила о садоогороде, Славка был па папиной стороне. Садоогород пугал его. Пугал он и папу. Мама объясняла им, что садоогород — это свежие ягоды и овощи с грядки, это свежий воздух, это отдых и необходимый физический труд. Мама умела говорить много и убедительно. Славка даже начинал было колебаться. Папа, обычно уступающий маме во всем, тут стоял па своем твердо. Славке было неудобно колебаться, и он продолжал поддерживать папу. Долго тянулась споры-разговоры о садоогороде. И вот недавно мама одержала победу. Должно быть, папе надоело спорить, да и в последнее время он почувствовал, что Славка колеблется.

2

Участки под садоогороды выделили в двух десятках километров от города. Туда вначале надо было ехать на трамвае (причем с пересадкой), потом на автобусе, затем идти пешком пять километров.

Когда Славка с родителями побывал там первый раз, он испытал двойственное чувство. Лес ему понравился, хотя в нем росли в основном хиленькие осины и липки. Самые толстые стволы оказались всего в два обхвата... Славкиных пальцев. И все же, когда люди принялись валить деревья, мальчишке стало жалко их. Папа долго, без явной надобности, точил топор, пилу. Глубоко вздыхал, всячески оттягивал неприятный момент и, будто читая Славкины мысли, бубнил под нос: «Плакала Саша, как лес вырубали...»

У мамы, наконец, лопнуло терпение, она чуть не силой вырвала у папы топор:

— Тоже мне, мужчина! «Плакала Саша...» Возьмите и вы поплачьте... Или разницу не улавливаете? Этот лес чахлый — неужто в горисполкоме не понимают?

— «Сколько