— Хорошо. Я отведу тебя обратно в твою спальню.

— Нет, — говорю я слишком быстро. — Это не обязательно. Я знаю дорогу.

— Я знаю, что знаешь, но…

— Исаак, — перебиваю я его. — Все в порядке. Я большая девочка. Я могу позаботиться о себе.

В его глазах хмурый взгляд. Это граничит с холодом. — Что он тебе там сказал?

Я пожимаю плечами. — Он рассказал мне то и это. Он пытался убедить меня, что он был лучшим выбором. По сути, он наговорил мне кучу лжи. Но я не ведусь на чью-то ложь. Уже нет. Больше никогда.

19

ИСААК

Она не в себе.

Она ходит, говорит и реагирует. Но ее на самом деле нет. Она отрабатывает набор заранее запрограммированных ответов, которые заставляют меня чувствовать, что я разговариваю с куклой в натуральную величину.

Конечно, она настаивает на том, что может сама подняться в свою комнату. Но я не принимаю «нет» за ответ. Потому что что-то очень чертовски не так.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спрашиваю я, пытаясь в последний раз заставить ее открыться мне.

Она качает головой.

Я собираюсь отвернуться, когда она останавливает меня. — Исаак?

— Да?

— Я хочу поговорить с моей сестрой.

Ее тон напряжен и резок, но глаза выдают отчаяние, которое она сейчас чувствует. Я хотел бы сделать что-то, чтобы облегчить эту потребность… но я не собираюсь менять свои планы на этот счет.

— Не сейчас.

Выражение ее лица становится жестче. — Почему нет?

— Потому что Максим и его люди, вероятно, пытаются отследить любой звонок, который мы делаем из его местоположения.

— У тебя неотслеживаемые линии, — напоминает она мне.

— Да… но даже эксперты ошибаются. И Максим был в этом доме. Я не рискую.

Забавно, насколько слабы мои аргументы, но я все равно их привожу. Со всей уверенностью, что меня учили, станет моим секретным оружием, если я овладею им.

Она не покупается на это, но и не сопротивляется, как обычно.

Какого хрена этот сукин сын забил ей голову?

— Когда мне разрешат поговорить с сестрой? — она спрашивает.

— Когда будет безопасно.

Я знаю, что это разочаровывающий ответ, но я не могу предсказать следующие несколько дней. И пока у меня не будет четкого плана, я не даю обещаний, которые не могу выполнить.

Она открывает дверь своей комнаты и входит внутрь. Жесткость ее позы точно говорит мне, что она чувствует. Когда она медленно поворачивается ко мне, то с тщательно контролируемым выражением лица.

— Спокойной ночи.

Я не могу помочь себе. — Камила, что бы он тебе ни сказал, это неправда.

— Ты знаешь, что он мне сказал?

— Я сделаю это, когда ты мне скажешь.

— Это имеет значение? — спрашивает она, небрежно пожимая плечами. — Он лжет, да?

— Ты, кажется, очень взволнованна разговором.

— А ты бы тоже хотел? — она спрашивает. — После того, как ты встретишься лицом к лицу с человеком, за которого собирался выйти замуж, только чтобы обнаружить, что этот человек совершенно незнаком?

— Я бы никогда не оказался в таком положении, — говорю я, не задумываясь.

Я не имею в виду это как выговор, но именно так это и происходит. Она особо не реагирует. Ее выражение остается застойным.

— Ты прав, — говорит она, кивая. — Ты бы никогда не оказался на моем месте. Ты всегда дергаешь за все ниточки.

Я хочу продолжать настаивать. Я вижу дым в ее глазах, а где дым, там и огонь. Я должен пойти на поиски источника.

Но я заставляю себя ждать. Ей нужно открыться мне в свое время, когда она будет готова. Я не сомневаюсь, что она будет. Это просто Камила. Она то горячая, то холодная, балансируя на грани крайностей.

Иногда я удивляюсь, как у нее хватает энергии, чтобы поддерживать все эмоции.

— Спокойной ночи, Камила.

Она кивает мне и закрывает передо мной дверь. Чувствуя себя странно недовольным, я направляюсь в западное крыло дома.

Я поворачиваю за угол и вижу, что мама идет ко мне. Я замечаю пятна краски на ее руках.

— Трудный день?

— Как прошло? — спрашивает она, игнорируя мой вопрос.

— Я еще не уверен, — признаюсь я. — Она кажется… потрясенной.

— Конечно, она потрясена. Ты не только впустил его в дом, но и предоставил им полную конфиденциальность. Бог знает, что он ей сказал.

— Она слишком умна, чтобы попасться на его дерьмо.

— Ты можешь быть в этом уверен? — спрашивает мама. — Потому что ты тоже не был до конца честен с ней.

Я разочарованно выдыхаю. — Если ты имеешь в виду Джо…

— Конечно, я имею в виду Джо, — огрызается она. — Этому ребенку нужна стабильность, Исаак. Было бы лучше, если бы она смогла увидеть свою мать.

— Я работаю над этим, — резко отвечаю я. — Это чертовски деликатная ситуация.

— Чего можно было бы избежать, если бы ты просто сказал Камилле с самого начала.

— Господи Иисусе, тогда она бы и не послушалась.

— И ты думаешь, она теперь послушает?

Я сердито смотрю на маму, пока она не опускает взгляд, испуганная напряженностью моих глаз.

— Ты думаешь, я что-то делаю без веской причины? — Я нажимаю. — Она должна понять, что я здесь всем командую. Она думала, что сможет удержать моего ребенка от меня. Мне нужно показать ей, что за это приходится платить.

— Так вот в чем дело? — спрашивает мама. — Ты пытаешься преподать ей урок?

Я сужаю глаза. — Она должна знать, кто я.

— Я думаю, она уже знает, — холодно говорит мама. — Но для протокола: я думаю, ты все делаешь неправильно.

Я закатываю глаза. — Ты хочешь, чтобы я играл хорошо? Попробовать завоевать ее?

— Возможно, это самый разумный путь вперед.

— Он чертовски слаб, — огрызаюсь я.

— Ты путаешь Камилу с одним из своих лейтенантов, — говорит Мама. — Она не враг, чей страх и уважение нужно заслужить. Она мать твоего ребенка. И она вполне может стать матерью ваших будущих детей, если вы правильно разыграете свои карты.

— Вот именно, — рычу я. — Не мне правильно разыгрывать карты.

Мама вздыхает. Она смиренно кивает. — Это верно. Потому что для дона не может быть никаких компромиссов. Твой отец был таким же.

— Не начинай снова это дерьмо.

— Исаак…

— Я закончил этот разговор. Я здесь только для того, чтобы увидеть свою дочь. Кто с ней?

— Богдан, — отвечает мама. — Мы подменяем няню, пока она не закончит обедать.

Я обхожу ее и направляюсь прямо в комнату Джо. Прежде чем я успеваю добраться до нее, я