Для начала он и в самом деле сильно похудел. Это не бросалось в глаза из-за того, что преимущественно он носил одни и те же вещи, но сейчас было сильно заметно. На его лице прибавилось морщин, а цвет кожи приобрел сероватый оттенок, которого я раньше вроде бы не замечал. Он стал медленнее говорить, да что там, у него даже походка слегка изменилась, наставник сильнее горбился во время ходьбы.

Все эти перемены наводили меня на тревожные мысли. Одна из которых была вот какая — нужно отложить сбор компонентов для Душегуба и заняться дневником Кайсаровых. Может быть, там есть нечто такое, что поможет Александру Григорьевичу с его болячками.

Мне нравился этот старик. Прошло уже много времени с момента нашего знакомства, и я успел к нему привыкнуть. Несмотря на издевательства, которым он меня подвергал во время своих уроков, я бы не хотел, чтобы с ним что-то случилось. Дело даже не в учебе. Просто вокруг меня и так слишком мало людей, которым я могу доверять, а Чертков был одним из них.

— Значит то, что тебя или Софью в любой момент может грохнуть Чернопятов, это ерунда, правильно я тебя понял? — влез в мои рассуждения Мор. — Именно поэтому нужно забыть про Душегуб?

— Нет, не ерунда, — мысленно ответил я ему, отчасти соглашаясь в его правоте. — Ладно, убедил, откладывать не следует. Думаю, стоит заняться этим параллельно.

— Вот это совсем другой разговор, — смягчился Дориан.

Тем временем приступ кашля у моего наставника прошел, он медленно сел и осмотрелся.

— Куда ты задевал мою трость? — спросил он. — И почему я не вижу наших сабель?

— Я оставил их в некрослое. Неудобно было нести вас и все остальное, — ответил я.

— Что ты сделал? Какого черта, Темников! За что небеса послали мне такого тупого ученика! — захрипел он, вновь закашлявшись. — Лучше бы ты меня там бросил, чем… кха-кха…

Он закашлялся еще сильнее, а я не стал дожидаться пока он закончит свою мысль и начал открывать портал в некрослой. Чего ждать, если основную суть его мысли я уже уловил.

Оказавшись в некрослое, я буквально за пару шагов добрался до стены и скользнул сквозь туманный магический барьер. Сабли лежали там же, где я их и оставил. Трость старика тоже никто не спер. Не теряя времени, я взял их и вернулся обратно, пока Черткова там от переживаний сердечный приступ не хватил.

Увидев, что наше оружие никуда не делось, он облегченно вздохнул, взял у меня трость и поднялся с моей помощью. Немного постоял, затем покачал головой и сказал.

— Никогда не оставляй свою саблю без присмотра. Если с ней что-то случится, то вторую такую тебе уже никогда сделать, и никакой артефактор не поможет, понял?

— Угу, — кивнул я и вложил саблю в ножны. — Больше не буду нигде оставлять.

— Остолоп… — пробурчал старик и указал тростью на дверь. — Зови Голицына, пусть принимает работу.

Я так и сделал. Узнав, что проклятие уничтожено и с Нарышкиным все в порядке, Василий Юрьевич улыбнулся, затем растрепал мне волосы и куда-то убежал. Вскоре он вернулся с теми самыми магами, которые были в комнате, когда мы впервые вошли сюда.

Один из них снял магический барьер, затем открыл дверь и они вошли внутрь. Мы с Голицыным вошли следом. Иван лежал на полу широко раскинув руки в разные стороны, а по его щеке тек тонкий зеленоватый ручеек.

В этот момент второй маг сел рядом с ним, положил руки ему на лоб и закрыл глаза. Вскоре под его руками появился небольшой ярко-желтый шар, похожий на Светящийся Огонек, который влетел в голову Нарышкина.

Ванька еле заметно пошевелил пальцами правой руки, чем вызвал всеобщую радость. Однако целитель не остановился и продолжил работать. Вместо шарика появился сплошной поток, который вливался в тело княжича. Наверное, он применял какое-то заклинание, аналогичное моему Темному Обмену.

Спустя несколько минут Нарышкин открыл глаза, его дыхание понемногу стало ровным. Спустя еще минут пять он уже даже смог говорить и первым делом попросил целителя прекратить.

— Теперь уже все в порядке, — сказал он, затем уселся на пол и с удивлением посмотрел по сторонам. — Что это за место?

Сейчас эта белоснежная комната была абсолютной чистой и кроме нас здесь никого больше не было. Вот интересно, что бы они все сказали, случись им увидеть эту же комнату, только в некрослое. Когда весь пол был залит черной слизью, а прямо посередине комнаты лежит изувеченная нами тварь.

— База «Волга», — ответил ему глава тайной канцелярии. — Мы доставили тебя сюда вчера вечером. — Сразу после того, как ты понял, что на тебя наложено проклятие.

— Темников… Чертков… Какого черта? — Нарышкин взялся за голову, затем застонал и завалился на бок.

— Берите его, — распорядился Василий Юрьевич. — Ему нужно отдохнуть. Как и всем остальным.

— А можно меня обратно в «Китеж» отправить? — попросил я его. — Там у меня вечером важное дело.

— Нельзя. Я же сказал — отдохнуть нужно всем, — удивленно посмотрел на меня Голицын. — Что здесь непонятного?

— Ну вы тогда Орлова предупредите, что я задержусь, — попросил я его. — А он пусть Щекину скажет, что у меня уважительная причина, если что.

Глава тайной канцелярии удивленно смотрел на меня, как будто до него не сразу дошел смысл моих слов, а затем кивнул:

— Хорошо, Орлову я скажу. А теперь за мной.

Куда маги отнесли Ивана Нарышкина, я не знаю, но нас с Чертковым отвели в здание, которое было очень похоже на медицинский блок в «Китеже». Даже главный целитель здесь выглядел как наш Веригин. Такой же старый и ворчливый. Даже хуже. Пока он меня осматривал, задал миллион вопросов о моем самочувствии. Но Черткову пришлось еще хуже.

Во время моего осмотра прибыло подкрепление в количестве еще парочки целителей, которые выглядели как близнецы-братья. Пока они все дружно занимались Александром Григорьевичем, меня отвели в палату с одной единственной кроватью, дали какую-то целебную пилюлю и оставили в покое. Не прошло и минуты как я уже крепко спал.

* * *

В палате не было ни одного окна, поэтому узнать сколько времени я спал, было невозможно. Судя по моим ощущениям, не меньше восьми часов.