И вот Акха уже прильнула к земле. Как все дети племени, она умела бесшумно и незаметно ползти, почти сливаясь с землей. Ей нужно было преодолеть границу селения, которую охраняли взрослые воины. Сердце трепыхалось в груди, пульсировало одновременно в висках и в кончиках пальцев, липкий пот выступил на ладонях и подмышками. Она набрала побольше воздуха в грудь и потом глубоко выдохнула, стараясь сделать это бесшумно. Собак она не боялась. Все они были ей отлично знакомы и давно прикормлены. Нет, не специально для побега! Просто собаки ей вообще нравились.

Акха потихоньку поползла. На ее счастье, ночь, обещавшая быть пасмурной, не обманула ее ожиданий, и ночной светильник большую часть времени находился за тучами. Совсем близко услышала тихий разговор стражей и замерла, пока не убедилась, что они ушли дальше. А когда выползла, как ей показалось, далеко за границу селения, то вскочила на ноги, и, что было духу припустила в лес. На границе леса она пугливо оглянулась в сторону селения. Нет, все было спокойно. Костерок стражей казался издали совсем маленьким, то угасал, то опять вспыхивал. Как зачарованная, Акха некоторое время смотрела на далекое пламя костра и на мгновение остро пожалела о том, что не осталась в теплой постели. Но потом сжала кулачки и губы, закусив нижнюю чуть не до крови, и повернула в лес.

Луна (это имя называли только тем, кто становился взрослым), вышла из облаков. И осветила пространство между деревьями. Усилился ветер, раскачивая ветви. Слабо освещенное видимое пространство леса пересекала подвижная и непрерывно меняющаяся сеть теней сплетенных ветвей. Вдруг из дупла дальнего дерева высунулась длинная, темная, костистая лапа. Пошевеливая длинными пальцами, она тянулась прямо к одеревеневшей от ужаса девочке. Акха не могла отвести глаз от этой руки. Она слышала про духов деревьев. Знала, что они могут быть опасны для человека, что нужно что-то им сказать…Что же? Мозг Акхи мутно и дурнотно пульсировал, бессильно тщась вспомнить, что нужно сказать. Она почти теряла сознание от панического ужаса, когда вяло перебирающий свои картинки мозг набрел на одну из них — ей нужно на росную лужайку! Ведь была же ее бабушка в лесу! Ведь смогла она как-то пройти все — только немножко не успела до восхода солнца в селение. Тогда-то ее и сцапали старшие.

Акха быстро закрыла глаза, потом резко открыла их, посмотрев в упор на дупло. Руки уже не было. Акха приободрилась, расценив это как покровительство духа предков ее затее. Она прошептала, что обязательно принесет им в жертву самую красивую шкурку, которую подарит ей отец.

Теперь она пошла, не оглядываясь и придерживаясь тропинки, которую, видно, проложили охотники и старухи. Лес был прекрасен. Узор из лунных бликов и теней все время менялся, будто тек куда-то. Уханье филина девочку не пугало, как и возможная встреча со змеей. Той нужно было просто уступить дорогу, во время ее заметить. Акха старалась ступать очень тихо. Теперь она шепотом обращалась к лесным духам со словами, которые вспомнила:

— Я пришла узнать вас и поклониться вам. Пропустите меня с миром.

Она торжественно и тихо ступала между деревьями, осторожно и ласково прикасалась к древесной коре кончиками пальцев. Если бы она видела себя со стороны, как это мог Свонг, то обнаружила бы на своем лице блаженно-изумленное выражение с оттенком недавнего страха. Свонг уже давно наблюдал за лесной гостьей. Он жил здесь так давно, что не помнил о том, что было раньше, до его жизни в этом лесу. Ночью здесь бывали мужчины и мальчики, а женщин не было уже давненько… Его темное сморщенное лицо напряглось от тщетной попытки вспомнить что-то важное, но так и не получилось.

Луна опять наполовину спряталась за облака, мрак в лесу сгустился. А она все шла, уже не разбирая дороги. Свонг следовал за ней совершенно бесшумно, прячась за стволами деревьев. Вдруг прямо за ним, обломившись, упала с дерева большая ветка. Акха стремительно развернулась и увидела застывшего от неожиданности Свонга. Крик застрял в горле у девочки. Это мог быть только злой дух — маленький, темный, корявый, со светящимися, как у диких зверей, глазами. Сейчас бросится на нее — и все, конец. Сомлевшее сознание Акхи тихо исчезло среди громких стуков в голове.

Она осела и опрокинулась навзничь в густую траву. Свонг испытывал досаду и интерес. Он любил подсматривать за жизнью людей, но за пределы леса ему выходить было нельзя. И вот эта девочка. Он знал, зачем приходили эти девочки в лес. Знал, потому что видел как минимум двух-трех купальщиц в утренней росе. Сам он этого никогда не делал. Он просто жил в лесу. И ему бы не пришло в голову подвергать себя этой бессмысленной процедуре. Но ему хотелось понять, зачем это делают люди. И вот девчонка отключилась вместо того, чтобы дать ему досмотреть.

Он подошел поближе и рассмотрел ее — длинные светлые волосы, светлое же в лунном свете лицо. Юное стройное тело, беспомощно беззащитное. У Свонга что-то произошло с глазами — их застило горячими слезами и защипало в носу. На девочку хотелось смотреть еще и еще. Но он уже понял, что ему надо делать. Он прикоснулся к ее вискам, сосредоточив мысль, и она встала, не открывая глаз. Он взял ее руку и повел к той самой поляне. Акха шла и продолжала находиться в забытьи — до тех пор, пока они не подошли к краю поляны. Трава здесь была необычно высокой и густой. И вся в росе. Свонг вывел ее на середину поляны и тихонько толкнул в траву. От холода и охватившей внезапно сырости Акха охнула и пришла в себя. Сначала она вскочила на ноги, потом поняла, что находится там, где и хотела. Уже было неважно, что с ней случилось до этого. Поляна не внушала страха, она звала ее к себе. Акха нырнула в густые росные пряди травы и перевернулась на спину. Холод заставлял ее двигаться, и она каталась в траве, мгновенно вся вымокнув. Чтобы согреться, сорвала ветку дерева с мелкой листвой и начала охаживать себя, сбросив с себя то небольшое количество меха, которое