— Что там с другой стороны зеркала? — спросила она не оборачиваясь. Ситуация явно нехорошая. Кто знает, что на уме у Ромэна? Нужно как можно скорее это выяснить.

— И это вместо приветствия! — Ромэн поравнялся с ней, стал рядом. — Может, упадешь на колени, как и положено? Не хочешь? Я так и думал. Ты очень гордая. Но это ненадолго. Сейчас уберу завесу с зеркала и ты всё поймёшь.

Голос Ромэна спокойный. Слишком спокойный. Наместник нажал что-то на своей панели и экран перестал быть серым. На той стороне просторный красивый зал. Там людно. Стоят столики, за ними сидят люди. Мимо снуют официанты. В одной части зала несколько столов составлены в один большой. Здесь празднует группа людей. Знакомых людей. Клару начала пробивать нервная дрожь. Это специалисты из ТАН.

— Да, ресторан, где проходит прощальный ужин с твоим мужем, принадлежит мне. Я специально собрал здесь всех. Тут удобно и хорошо. И кормят вкусно. Я за своих поваров отвечаю. Смотри, как твои коллеги довольны! Пьют, едят, веселятся. Ну разве не прелесть?

— Господин Ромэн, что вы задумали? — спросила она дрожащим голосом.

— Всё очень просто. Видишь того официанта с кувшином? Он подливает напиток тем, кто осушил свой бокал. Сейчас в руках у официанта яд. Убивает мгновенно. Минута — и у человека сердечный приступ. Этот яд незаметен. Доказать, что человека отравили, практически невозможно. Так вот. От твоего решения зависит кто выпьет этот яд. Уйдёт ли отсюда живым твой ненаглядный муженёк или уснёт вечным сном. Итак?

— Нет, господин Ромэн, не делайте этого! — взмолилась Клара. Девушка ни секунды не сомневалась, что толстяк не блефует. — Зачем? Почему? Отпустите нас! Просто отпустите!

— Кларочка, — его полная рука легла ей на талию, — ты плохо слышишь? Или ты сейчас даёшь мне то, что я так долго ждал, или твой муж… Решай! Ну же!

Клара молчала, с ужасом наблюдая, как официант с отравленным напитком направился в сторону столиков с весёлой компанией из ТАН. Ещё немного, и яд польётся в стакан мужа.

— Кларочка, — шептал толстяк, щекоча ей усами ухо, — я хочу услышать "да". Я желаю, чтобы ты это сказала, произнесла вслух. Но если не скажешь, если продолжишь молчать, я не стану останавливать официанта. Смотри! Времени нет. Итак? — поджал он её рукой.

Клара всё видела. Ужас застыл в её глазах. Официант приблизился к Яну и…

— Да! — выпалила она. — Да! Да! Я согласна! Делайте со мной что хотите! Не трогайте Яна!

— Ну наконец-то! — причмокнул губами толстяк.

Он убрал руку с талии Клары, быстро набрал что-то на своей панели. Официант резко отошёл от Яна и… Налил жидкость в бокал Мартина. Затем быстро обменялся кувшинами с другим официантом и наполнил стаканы остальных празднующих нормальным напитком. Ничего не подозревающие ребята подняли тост и…

— Нет! — Клара подбежала к стеклу и принялась по нему тарабанить, бить кулаками. — Мартин! — кричала она. — Не пей! Брось! Господин Ромэн! — обернулась она к хозяину. — Сделайте что-нибудь!

— Можешь бить стекло сколько хочешь. — Ромэн лёгким движением руки разложил стоящий в комнате диван, превратив его в кровать. — Здесь полная звукоизоляция с нашей стороны. Мы их можем слышать. Они нас — нет. Так что не трать силы и скорее иди сюда. — похлопал он по мягкой обивке. — Ты обещала!

— Вы тоже обещали!

— Я обещал сохранить жизнь твоему мужу, если ты согласишься. И я слово держу. Смотри, с твоим Яном всё хорошо. Но ты слишком долго сопротивлялась. Заставила меня нервничать. Кто-то должен понести наказание за твоё непослушание.

— Мартин! — в отчаянии ударила она ладонью по стеклу.

Молодой человек уже принял яд под видом напитка и теперь корчился в муках. Остальные ребята обступили товарища, пытались оказать первую помощь.

— Да что же это такое! — Ромэн подошёл к Кларе, схватил её за локоть и потащил в сторону дивана. — Если сейчас же не подчинишься я всё-таки убью твоего мужа.

Всё произошло быстро, но максимально противно. Едва всё закончилось, Клара в остатках разодранной одежды вырвалась из-под толстой туши и, вся трясясь от нервной дрожи, села на край дивана.

Картина за стеклом стала ещё хуже. Ребята поняли, что их товарищ погиб. Только они, конечно же, не знали правды.

Клара опустилась голову на колени, обхватила её руками и зарыдала. Плакала она тихо, с отчаянием. Она сейчас предала Яна. Изменила. Обманула горячо любимого мужа.

— Ох уж эти женские штучки! — получив желаемое, господин Ромэн вальяжно развалился на диване. — Какой смысл в слезах? Меня они не тронут, можешь даже не надеяться. Ты лучше послушай меня. Выслушай внимательно. Я расскажу тебе, как ты дальше будешь жить. К себе в Баул я тебя не возьму. Такая порченая как ты там не нужна. Ты вернёшься к мужу. Будете и дальше жить вместе. Да, я настолько добр, что позволю тебе это. Но только вы с ним никуда не полетите. Останетесь на Бари. Уж как ты это всё утрясешь, как объяснишь, почему поменяла своё мнение — это твои проблемы. Делай что хочешь, но улетать вам нельзя. Вы продолжите работать. Всё пойдёт как раньше. За небольшим маленьким исключением: ты будешь приходить ко мне когда я пожелаю. За мужа не волнуйся. Если ты станешь делать всё правильно, Януш не пострадает. Говорить ему ничего нельзя. Это, я думаю, ти и сама понимаешь. Помочь — он тебе не поможет, а вот жизни лишится запросто. И, кстати, другим тоже ничего не говори. Незачем им знать. И ещё: не вздумай портить свою внешность. Да, я знаю о таких женских уловках. Если хоть стрижку без моего ведома сделаешь, я сочту это за неповиновение. Расплачиваться придётся твоему мужу. Может пальца его лишу, или руку отрублю, или… Зависит от степени твоей провинности. Так что давай, вытирай слезы, а то глаза опухнут и покраснеют. Мне так не нравится. Ну! Хватит реветь, я сказал!

Ромэн перекатился по дивану в её сторону, резко схватил девушку за волосы и оторвал её голову от колен.

— Ну вот! — брезгливо отпустил он её. — Я так и думал! Вся в соплях и опухла. Какая мерзость! Ладно. — он нехотя поднялся с дивана и поправил свой белый балахон, который во время насилия нисколько не пострадал. — Спишем на шоковое состояние. Сегодня я тебя прощу. Но ты теперь обязана следить за своей внешностью. Ты должна быть красивой, ясно? Ясно, конечно.