Шрифт:
Закладка:
— Он серьезно помог во время следствия и преступлений лично не совершал, не убивал никого, работал водителем.
— Договор со следствием заключил? — спросил Андрей.
— Что-то вроде. Сейчас он тоже под подозрением, хотя я лично считаю, что маньяк не Прудков. Вернее, не Прудков работает под маньяка. Убийства женщин не цель, а средство тебя, Андрей, подставить.
— Это я уже понял.
— Я думаю, — продолжил Знамин, — что вернулся другой охотник за тетрадью, подполковник Калиев, сбежавший из следственного изолятора и сделавший пластическую операцию. Он где-то рядом с вами, он вам мстит.
— Что же делать? — Оксана обняла мужа, прижалась к нему. — Как мы его узнаем? Мы не представляем, как он теперь выглядит!
Знамин развязал тесемки на папке, достал факсы с копиями рисунков пластического хирурга.
— Посмотрите внимательно. Это, конечно, не фотографии, но других изображений у меня нет. Возможно, они вам кого-то напомнят.
— Шрам! — воскликнула Оксана. — Шрам над бровью.
Она показала на черточку над правой бровью на одном из рисунков.
— Я кувшином его по голове ударила, — пояснила девушка Знамину.
Подполковник перевернул рисунок, посмотрел с обратной стороны.
— Пациент под номером шесть. Это до операции. — Он быстро выбрал нужный листок. — А это шесть после операции. Шрама нет, значит, пациент попросил его убрать.
— Надо Коле сказать, чтобы не срывал шапку с Прудкова, а то еще подерутся, — сказал Андрей, рассматривая изображение. — Нет, не встречал никого похожего.
Оксана тоже отрицательно помотала головой:
— Разве можно по этим схемам кого-то узнать?
— Согласен с вами, — вздохнул Знамин. — Была все-таки у меня слабая надежда, что вам рисунок кого-нибудь напомнит.
— Мы бы сказали, честное слово, — заверила Оксана.
— Верю, верю.
Он собрал листы, готовясь положить их обратно в папку.
— Подождите, — остановил его Андрей. — Вы можете на пару дней оставить рисунок?
— Зачем?
— Попрошу профессора Харламповича из Института математики и механики проанализировать изображение на электронно-вычислительной машине. Он мне рассказывал, что теперь есть программа распознавания образов, они ее попробовали на посмертной маске какого-то монгольского хана и получили портрет лучше, чем в фотоателье. В конце концов, это на их машине шифр в зеленой тетради раскололи[71].
— Ну что же, — Знамин протянул Андрею два факса. — Возьмите, здесь шестой пациент, который со шрамом, до операции и после. Вдруг и в самом деле машина справится. Запишите мой номер телефона. Если будет результат, сразу звоните. Если меня на месте нет, передайте информацию дежурному.
— Хорошо, — кивнул Андрей. — Я рисунки профессору завтра утром отнесу. Сегодня мы с Оксаной в театр идем.
— Хорошее дело. Что дают?
— Премьера «Вишневого сада».
— Молодцы, — вздохнул Знамин, поднимаясь и собираясь уходить. — А я вот уже сто лет в театре не был.
Глава 46
Будьте внимательны при переходе улицы. Переходите дорогу только на зеленый свет светофора. Переходя улицу, всегда надо смотреть сначала налево, а дойдя до середины дороги — направо.
Правила безопасного перехода дороги
Занятия на рабфаке[72] заканчиваются в десять вечера, иногда позже. Непросто, конечно, после рабочего дня еще отсидеть за партой пять часов. Но успешно сдавших выпускные экзамены на подготовительном отделении зачисляли в институт вне конкурса. За такое можно и потерпеть, не сходить лишний раз в кино или на танцы в Дом культуры.
После переезда в областной центр к мужу Марина устроилась на работу инспектором в детскую комнату милиции. Взяли ее с удовольствием, рекомендация командира отдельной роты охраны из закрытого города Таежного произвела впечатление. За Мариной даже сохранили звание старшего сержанта. Конечно, работа с трудными подростками не сахар, и день ненормированный, с раннего утра и до ночи, без выходных. Но подопечные Марину уважали, особенно после того, как она подсечкой уложила мордой в пол балбеса и второгодника Димку Паровоза. Прозвище свое Паровоз получил за пристрастие к курению — дымил постоянно и сопел, как стоящий у перрона поезд. Еще за глаза Димку звали Гиббон за непропорционально длинные руки, свисающие ниже колен, и нечеловеческую силу. Паровоз-Гиббон попытался с гаденькой улыбкой полапать Маринину грудь, соблазнительно обтянутую форменным кителем, за что и получил.
Работу Марина совмещала с учебой, от мечты поступить в юридический институт не отказалась. На рабфаке к Марининым опозданиям на занятия относились с пониманием, тем более курсантка была старательная и сообразительная, получала в основном отличные оценки.
Сегодня лекции закончились в десять, но Марина задержалась — хотела получше подготовиться к завтрашнему семинару, тем более у Коли смена до двадцати четырех, торопиться некуда. Она посидела с конспектами в опустевшей аудитории и вышла из института только без двадцати одиннадцать. Стемнело, еще и дождь зарядил. На календаре апрель, а дождь осенний, противный, мелкий, моросящий. И ветер холодный эту морось в лицо кидает. На улицах пусто, в такую погоду мало кто из дома выйти решится. Марина постояла на остановке автобуса, замерзла, промокла и решила идти пешком. Шла быстро, чтобы согреться. До дома оставалось всего ничего: перейти улицу и дворами — минут десять. Марина осмотрелась: машин нет, светофор мигает желтым — и ступила на проезжую часть.
Она не поняла, как это произошло. Только что дорога была пустой, и вдруг откуда-то вылетел автомобиль. Без света фар, плохо различимый сквозь дождь в темноте…
Очнулась Марина от того, что кто-то тряс ее за плечо. Она лежала на спине, на мокром, холодном асфальте. Болела и кружилась голова. Кажется, сбивший ее автомобиль успел в последний момент затормозить. Удар получился не очень сильным, но чувствительным. Марину отбросило, она упала, сгруппировалась и все-таки приложилась головой о поребрик.
— Марина, вы слышите меня?
Над ней наклонился бородатый мужчина, видимо, водитель, лицо знакомое.
— Слышу. Вы почему без света ночью ездите?
— Как без света? Все работает. Это вы о чем-то задумались, когда дорогу переходили.
Марина повернула голову. На дороге, метрах в десяти, стоял скоровский «рафик»[73], фары были включены, даже синий маячок на крыше крутился. Водительская дверь была распахнута.
— Вы встать сможете?
Голос тоже знакомый, она точно мужчину знает, просто сейчас плохо соображает, и в глазах как будто туман стоит. Марина пошевелила руками, ногами. Вроде ничего не сломано. Ощупала затылок: там назревала огромная шишка. Посмотрела на свою ладонь — крови нет. Водитель помог ей подняться.
— Пойдемте, я вас в больницу отвезу.
— Не надо в больницу.
Марина сделала шаг, другой, пошатнулась. Голова кружилась, сотрясение все-таки есть. И левое бедро болит, куда удар пришелся. Синяк будет
