Я задерживаю дыхание, а существо крадется на небольшом расстоянии, обнюхивая песок.

Если бы у Годзиллы были крылья, думаю, он был бы похож на эту птицу. Нет, мысленно поправляю я себя. Я люблю птиц. Я ненавижу эту штуку. Это не птица — не совсем. Он ближе к динозавру, с заостренной длинной мордой и пучками отвратительного меха на горле и теле. Крылья из тонкой перепонки, как у птеродактиля, но острые, зазубренные зубы, которые бросаются в глаза, напоминают что-то из ночного кошмара. Существо стоит на длинных когтистых лапах, и его тело кажется невероятно длинным. Я видела городские автобусы меньше этой штуки, а она состоит из суставов, сухожилий и клыков, прикрепленных к бочкообразному корпусу. В нем нет ничего изящного… или в том факте, что он хочет нас съесть.

Сбоку я едва могу разглядеть волосы Мари и ее испуганные глаза, ее тело прикрыто замаскированным инопланетянином. Монстр подбирается к ним ближе, снова обнюхивая песок. Как будто оно знает, что мы здесь, но не видит, и мысль об этом ужасает. Что, если он не улетит?

Одна из рук К'тара скользит между нашими телами, и я вижу, как он хватает свой каменный нож. Он длиной примерно с одну из его больших рук, но это не кажется большим оружием против такого огромного существа. Его тело напрягается над моим, когда существо поворачивает голову в нашу сторону.

— Нет, — шепчу я, хватая за длинные волосы, прежде чем он успевает встать. — Не оставляй меня.

Однако его внимание приковано не ко мне. Оно сосредоточено прямо на угрожающем существе поблизости. Я знаю, что он просто ждет подходящего момента для атаки. И это пугает. Неужели я потеряю его сейчас?

Я только что заполучила его. Такое чувство, что моя жизнь, какой бы сумасшедшей она ни была в последнее время, началась в тот момент, когда вошь начала мурлыкать. Осознание обрушивается, как удар кирпича, и я громко ахаю.

Существо вздрагивает, поднимая голову на мой шум.

Черт.

К'тар с криком отскакивает от меня. Прежде чем я успеваю закричать в знак протеста, он бросается на монстра и замахивается на него одним ножом, затем другим. Пока я в ужасе наблюдаю, ему удается быстро выхватить все четыре своих ножа и замахнуться на существо, привлекая его внимание. Он размахивает клинками, раскинув руки, свирепый и готовый к атаке. Он выглядит так, будто зверь может съесть его одним глотком, и я в ужасе.

Затем существо бросает взгляд на меня, все еще распростертую на песке, и я испытываю ужас иного рода. Я сажусь и отступаю на полшага назад, дыхание покидает легкие.

К'тар издает боевой клич и кидается на голову существа за мгновение до того, как оно бросается на меня. Пока я наблюдаю, замороженная, трое других инопланетян бросаются на существо, вооруженные копьями, и битва превращается в странный танец людей, летящих на существо с оружием, которых отбрасывают назад, а затем они нападают снова.

Кажется, что все идет довольно хорошо, пока к ним не подлетает второе чудовище. Крик Мари предупреждает всех нас о нем, а затем льется кровь, когда одного из рогатых воинов полосуют по спине. Он падает на землю, и новый монстр, немного меньше предыдущего, приземляется на него и начинает атаковать клювом и зубами. Я не могу отвести взгляд. Он на расстоянии вытянутой руки, но все остальные сражаются с тем, кто больше. Это слишком ужасно, крики Мари продолжаются и я понимаю, что инопланетянин, пойманный в ловушку под ногами твари — ее пара.

Кто-то должен ему помочь.

Я поднимаюсь на ноги, хватаю горсть песка и швыряю его в лицо второй птице.

— Кыш!

Мари следует моему примеру, хватает песок и швыряет его.

— Уходи, — всхлипывает она, когда я бросаю еще горсть.

Существо поднимает голову и шипит на нас. Это единственное предупреждение, которое мы получаем, прежде чем оно щелкает клювом и бросается вперед. Я оттаскиваю Мари назад, вне пределов досягаемости, но оно бросает свою добычу и бросается за нами, огрызаясь.

О, черт. Я оглядываюсь в поисках оружия, но там ничего нет. Толкаю Мари за спину, пытаясь защитить, когда существо надвигается, мотая головой, чтобы стряхнуть песок с глаз.

Моя жизнь вот-вот пронесется перед глазами, и я смотрю, как существо отшатывается, готовое снова вцепиться, когда К'тар прыгает ему на клюв, зажимая руками. Один нож вонзается существу в глаз, и он что-то кричит.

Мне не нужно повторять дважды.

— Беги, Мари! К деревьям! — я указываю на далекий полог. — Там мы будем в безопасности!

— Я не оставлю Т’чая, — всхлипывает она, вырываясь из моей хватки и пытаясь отойти.

Конечно, добраться до него — значит пройти мимо существ на забрызганном кровью песке. Я снова хватаю ее за руку и изо всех сил тащу назад.

— Ты можешь помочь ему гораздо больше, если будешь жива!

Она извивается в объятиях, а затем в ярости бьет меня по лицу.

— Нет!

Такое ощущение, что у меня лопается губа, и я чувствую, как кровь хлещет изо рта и стекает по подбородку. Я игнорирую это и впиваюсь пальцами в ее руку, увлекая за собой. Через мгновение она смягчается и идет, все время всхлипывая.

Мы добираемся до опушки деревьев, прячемся за стволом большого и ждем. Я почти ничего не слышу из-за плача Мари, и я бы встряхнула ее от досады, если бы мне самой не хотелось плакать. Я не могу перестать дрожать. Эти штуки были такими большими. Они могли съесть нас одним глотком. Я думаю о пришельце, зажатом в когтях твари, и содрогаюсь. «Пожалуйста, будь в безопасности, К'тар», - бормочу я себе под нос.

Вша начинает заводиться, мурлыканье становится громким и пульсируе. Я прикладываю руку к груди и поворачиваюсь, чтобы выглянуть из-за дерева.

К'тар крадется, все еще сжимая в руках окровавленные ножи, выражение его забрызганного песком и кровью лица свирепое. Пока я смотрю, его цвет медленно возвращается к обычному ледяному голубому. Его кожа в царапинах и ранах, на руках вздувшиеся рубцы, а набедренная повязка из листьев давно исчезла.

Но он жив и невредим.

С криком радости я выбегаю из-за дерева и, спотыкаясь, направляюсь к нему по песку.

Он заключает меня в объятия и прижимает к себе, и меня не волнует, что его кожа липкая и в песке, от него пахнет потом и бог знает чем еще. Он жив. Я не могу перестать плакать от чистой радости и облегчения.

Эти твари его не съели.