Тот еще что-то проговорил себе под нос, Карн не смог разобрать слов. Кажется, он говорил не на русском. Твою мать!

– Виноват, эээ… господин Тот!

– Просто Тот, Карн. И обращайся ко мне на ты.

– Хорошо, я постараюсь, – кивнул парень. И подумал: а сколько ему лет, Тоту? Пять, десять тысяч? И он просит обращаться к нему на ты? Как-то даже неловко. – А откуда вы все знаете русский? Вряд ли боги говорят именно на этом языке.

– Боги, как и все дети Дуата, общаются образами, это универсальный язык Вселенной. Когда-то мы создали письмо, способное передавать образы, но вы утеряли ключи. То, что осталось, теперь зовете рунической письменностью. Есть и другой язык, своего рода – эксперимент. Он тоже образный, это санскрит. Древнеегипетский был языком наших первых жрецов, а латынь – это язык наших врагов, правда, значительно упрощенный, приспособленный для людей, – продекламировал бог мудрости. – А что касается русского языка, точнее – буквицы, то меня всегда поражало это явление. Дело в том, что это сугубо земной язык, появившийся здесь, в Ра, но его изначальная форма близка к языку Дуата, что удивительно. Ни один другой язык, созданный людьми, не имеет подобных свойств.

– И все же я не говорю на русском, – Тот улыбнулся Карну. Так мог бы улыбаться добрый дед-кудесник из сказки, – я его, конечно, знаю, но сейчас говорю на древнеегипетском. Каждый из нас говорит на своем языке, но мы без труда понимаем друг друга. Потому что воспринимаем информацию не на уровне звуковых колебаний. Это заложено в каждой частице Вселенной, в каждой ее корпускуле, в каждой толике энергии, что пронизывает все слои и реальности. Современные эзотерики называют это «синдром святого духа» или как-то так. В действительности это всего лишь базовая механика, но на уровне энергии, а не физического тела.

Он немного помолчал, милостиво давая Карну время осмыслить услышанное. Хоть чуть-чуть.

– Понимаешь, все сущности во Вселенной настроены друг на друга, все могут улавливать и воспринимать эманации, исходящие от других, – продолжил Тот. – Однако наши враги, о которых ты скоро узнаешь, в один прекрасный момент решили, что это слишком, и смертным незачем понимать высших. И они блокировали эту способность у всех, кто был рожден в Ра. Это аморально, но кроме того – непостижимо. Всегда непросто признавать превосходство врага, но мы, честно говоря, с самого начала удивлялись их знаниям и возможностям.

Он кашлянул в кулак и продолжи:

– Да, да, я отвлекаюсь, тебя ведь интересовали языки, методы общения, – он вновь улыбнулся Карну той доброй улыбкой. – Если кратко резюмировать, изначально все понимали друг друга, даже если эволюционировали в разных условиях и в разных мирах. Но теперь смертные лишены такой возможности, у них попросту заблокированы соответствующие отделы головного мозга. Но вам, конечно, все объяснили иначе, как сейчас говорят – популярно.

– Легенда о вавилонской башне, – хмыкнул Карн. Ладони тем временем начало жечь сильнее. – Ее каждый знает с детства.

– Оцени иронию, – впервые в монотонном, но приятном голосе Тота Карн уловил что-то, напоминающее эмоцию. – Вы все знаете об этом, но в действительности вы ничего не знаете. Ложка правды, растворенная в целом океане лжи.

Он толкнул дубовую дверь и они оказались в лаборатории. В общем, Карн представлял ее именно так. Небольшое помещение, уставленное столами и стеллажами. Здесь в отличие от библиотеки древние фолианты и металлические скрижали соседствовали не только друг с другом, но и с колбами, ретортами, перегонными кубами самых удивительных цветов и конфигураций. Стеклянные и металлические трубки, змеевики, банки и миски – все это выглядело завораживающе и одновременно пугало. Карн и подумать не мог, какие эксперименты здесь проводили древние боги! Вероятно, убиение черного петуха-девственника в ночь на полную лунку, когда Меркурий в ретрограде, а Сатурн в Тельце, – это было самое безобидное из творимых здесь «волшебств».

– Садись, – Тот кивком указал Карну на высокий деревянный стул. – Это не займет много времени, просто мне нужно найти мазь.

Лаборатория оказалась больше, чем Карну показалось вначале. Помещение было снабжено множеством прилегающих комнат. Между комнатами не было дверей и в одной из них Карн разглядел что-то вроде миниатюрного дендрария – небольшие деревца, кустики, лианы. Вот где Тот готовит «пищу богов», подумал Карн, и освещение там какое-то особенное!

– На самом деле, это поразительно, – уронил Вик, стоявший позади Карна. Он оперся спиной о каменную стену и уставился перед собой невидящим взглядом, пребывая в глубокой задумчивости. – Обычно к этому моменту боль такая, что люди мочатся под себя.

– Прости? – не понял Карн. – Но ведь Эрра сказал, что связь между телом и… тетой начинает распадаться спустя, как минимум, восемь часов.

– Это касается тел, занятых богами, – медленно проговорил Вик, не моргая. Потом его взгляд прояснился, он пришел в себя. В глазах промелькнуло замешательство.

– О, как! – присвистнул Карн. – Тогда как же я…

– Мы называем ее Мазью херубов, – Тот внезапно материализовался прямо перед Карном. В одной руке он держал что-то вроде тряпочных бинтов, в другой – прозрачную банку с розоватой жидкостью. – Подержи, будь добр, – он передал бинты Вику, который принял их чрезвычайно осторожно.

Тот открыл банку и стал плавными массирующими движениями наносить маслянистую субстанцию на ладони Карна. Легкое покалывание, которое Карн ранее списывал на раздражение периферической нервной системы (как от бета-аланина), почти сразу исчезло, сменившись бархатной теплотой. Необычное ощущение будто впиталось через кожу и стало быстро растекаться по телу приятной истомой.

– Мазь херубов? – Карн протяжно зевнул, хотелось просто расслабиться и не произносить никаких слов, но его заинтересовало название.

– Об этом ты узнаешь в свое время, не спеши, – бог мудрости говорил мягко, но так, что его слова невозможно было игнорировать. – Тот факт, что ты пребываешь в своем уме после всего увиденного и услышанного, поражает и говорит об уникальных возможностях, но рисковать не стоит. Все же ты в смертной оболочке, а здесь любой мозг вынужден подчиняться локальным законам Ра.

«Похоже, так будет продолжаться еще очень и очень долго, – подумал Карн, глядя на Тота, – каждый новый ответ будет приносить с собой еще больше вопросов». Потом он принюхался. Бинты пахли малиной.

Внезапно парень понял,